— Мы же с тобой одной крови, недоумок, — прошипел ведун. — С тобой — а не с ними! Ты же своих чужим выдаешь, тварь. Как это случилось-то в твоей башке?! Откуда вы беретесь такие нелюди? За монетку медную, за грош ломаный Родину, Русь свою продаете? Ладно, ничего. Дам я тебе урок малый. Может, мозги и вправятся.
Олег перевернул его на живот, смотал с руки ремешок, обернул пареньку вокруг шеи, затянул, сделал узел, еще. Подсунув клинок, сломал замок одного из сундуков. Поворошив тряпье, нашел епанчу, снял с нее заколку, наговорил, вогнал в узел, протыкая сразу несколько слоев, покачал. Кончик иглы обломился, утонув в коже. Теперь ее оттуда никакой силой будет не достать.
— Это ремешок, — усмехнувшись, прошептал в ухо предателю ведун. — Он пока мокрый, но скоро начнет сохнуть. Вот тогда ты и поймешь, каково это людям, что до конца века с петлей на шее жить вынуждены. Может, тогда и предавать своих в руки всякой мрази не станешь.
Оглушая, он коротко щелкнул хозяина судна плашмя клинком, подошел к двери, приоткрыл, выглянул наружу. На причале и у городской стены всё было спокойно. Стража, деловито играя в кости, ждала свою жертву.
Ведун выскользнул из каюты, стукнул по очереди по макушкам обоих моряков, что не к месту зашевелились, меч воткнул между ними в палубу и по веслу соскользнул обратно в воду. Корень уплыть никуда не успел, так и качался возле сваи. Середин подтянул его к себе и так же неторопливо поплыл в море — если двигаться вдоль ладей, то могут всё-таки заметить.
Возле кучи с водорослями он выбрался уже вечером. Нащупал ногой чалму, поднял и напялил на голову, тут же закрыв концом ухо. На берегу он впервые за всё время пребывания в этих жарких краях порадовался горячему солнцу — за полный почти день, проведенный в воде, холод пробрал его до костей. Но теперь всё быстро возвращалось на круги своя. За полчаса высохли штаны и рубаха, кушак и чалма — впрочем, внутри нее ткань еще оставалась влажной и приятно холодила голову. Неспешным шагом Олег как раз успел вернуться к рыбацким хибарам и остановиться возле знакомого двора. Там, возле неизменной в каждом дворе, оплетенной виноградом решетки возился кто-то тощий, как голодный снеток, с бритой головой и веревкой вместо кушака.
— Да не оскудеет этот дом пищей, — пожелал Олег.
«Снеток» обернулся, и ведун понял, что мальчишке нет и двенадцати. Наверное, это старший и есть.
На голос из дома появился хозяин: тоже худой, жилистый, с обветренным и выцветшим, похожим на мозолистую ладонь, лицом и узловатыми пальцами. Полотняная рубаха была покрыта похожими на плесень солеными пятнами. Впрочем, Олег сейчас выглядел не лучше.
— Гость на порог, дому радость, — улыбнулся рыбак, и ведуну стало как-то даже совестно, что он не испытывает к этому человеку никакого интереса, кроме корысти.
— Это всё мое добро, — указал он в сторону сумки и ковриков.
— А-а, — кивнул рыбак и вышел на середину двора. — Как, сынок?
— Вроде держится. Столб менять надобно, папа.
— Давно надо, — признал хозяин. — А тебе, уважаемый, в Дилак али в Тущилук надобно?
— В Дилак, — наугад ответил Середин.
— Так туда, почитай, целый день плыть, папа! — оторвался от решетки мальчишка, и рыбак согласно кивнул:
— Верно.
День туда, день обратно. А нам сети на рассвете и перед закатом проверять надобно. Посему плыть мы никуда не можем. Но без угощения гостя не отпустим. Славный кутум нынче к нам в сети зашел, милостью Аллаха, всемогущего и справедливого. Виноград ныне давили, сок сладкий, как мед.
Спохватившись, Олег подобрал свой коврик, раскатал, кивнул хозяину:
— Прости, я не вознес сегодня положенных молитв.
— Сын, — взмахнул рукой рыбак. Мальчишка сорвался с места, вскоре вернулся, и они втроем, бок о бок, опустились на колени и стали возносить хвалу богам — каждый своим.
— Теперь за стол! — потребовал хозяин. — Только за стол!
Середин скрутил коврик, отнес к сумке, вместо него сунул за кушак кошель, ослабив на нем узел.
Они перешли на достархан, покрытый вытертым ковром, сели, поджав под себя ноги. Женщина вынесла подносы с двумя горячими рыбинами, каждая с полметра длиной, поставила глиняную миску с виноградом и курагой.
— День туда, ночь обратно, — задумчиво пробормотал ведун. — Получается, всего один вечер пропустите. Ну, так ведь рыба никуда не денется. А за хлопоты я не пожалею полного дирхема…
И Олег аккуратно выложил на достархан серебряную монету.
— Что дирхем, — пожал плечами рыбак. — Мы его и так за день лова получим.
Его сынишка резко вскинул голову — услышанное явно не соответствовало его опыту. Середин усмехнулся и положил второй дирхем рядом с первым:
— Я понимаю, лишние хлопоты.
— К тому же, если совсем не отдыхать, то легко заснуть у руля и выпасть за борт… Ты рыбы откушай, пока горячая.
— К сожалению, она еще горячая. — Ведун добавил третью монету.
— Коли ночью возвращаться, в темноте налететь на камни легко или столкнуться с лодкой, что сети стережет.
Гость оценил опасность еще в одну монету.
— Погода обмануть может. Ветер — он ведь сейчас есть, а вдруг и пропадет совсем.
Это оказался пятый дирхем.