— Давай, давай, родимая! — опять тряхнул вожжами Олег. — Первый же поворот от реки наш будет! Ты только до него добеги…
Но час проходил за часом, небо просветлело, на него выползло радостное теплое солнце, а отворотов от приречного тракта всё не встречалось.
Спасая порядком запыхавшихся коней, Середин перевел их на шаг, хотя и здесь, за зажором, всё чаще и чаще протяженные участки дороги оказывались покрыты водой. Спасибо хоть, утоптанные и не до конца оттаявшие колеи пока не размокли — но ведь и это дело времени. А потому Олег никаких остановок и роздыхов ни себе, ни лошадям не позволял. Разве только на сухих участках спрыгивал с облучка и шел рядом — всё меньше гнедой тащить. И ни разу даже не закинул в рот жесткого, как подошва, вяленого мяса — из солидарности.
Около полудня ведун миновал еще одну стоянку — над кострищами перекатывалась вода в две ладони глубиной, аккуратно попиленные поленья плавали дружной стайкой, у спуска к воде колыхалась охапка прошлогодней травы. Правда, до дороги растекающаяся река еще не добралась, но оставалось ей для подобного броска всего ничего.
— Н-но, моя хорошая, — опять тряхнул вожжами Олег, подгоняя гнедую. — Потом отдохнешь, как место безопасное найдем.
У него уже начал появляться соблазн рискнуть и в самом деле повернуть в лес, пока его не залило. Авось, удастся до сухого места добраться… Но как угадать, далеко ли половодье в здешних местах достает? Оно ведь может и на пару километров всё залить. Поди проберись так далеко с телегами и лошадьми! А ну, бурелом встретится? Тогда придется не только возки, но и скакунов на верную гибель бросать.
Как назло, дорога ухнулась вниз, в воде закружили глинистые вихри, поплыла черная гнилая листва, колеса гулко загрохотали по чему-то жесткому. То ли каменистая россыпь встретилась, то ли бревенчатый мосток через ручей. Повезло, стало быть. А ежели овраг глубокий поперек пути попадется? Туда ведь и по горло можно влететь, если не с головой.
Впрочем, выбора у одинокого путника всё равно не оставалось, и он снова припустил лошадей. Очень скоро впадина осталась позади, тракт забрался на высокий холм, поросший мшистыми корабельными соснами в три обхвата толщиной, обогнул невесть откуда взявшийся посреди бора могучий дуб и начал спускаться вниз. Внезапно впереди оказался густой молодой осинник, за которым лес и вовсе оборвался. Впереди, насколько хватало глаз, открывался простор. Бескрайний водный простор, в иной ситуации показавшийся бы красивым и романтичным: этакое море со множеством лесистых островков, с ровными линейками торчащих прямо из воды кустарников, с одинокими могучими вязами, там и сям стремящимися к небесам. Просто водный мир какой-то, в котором даже за дровами нужно плыть на лодке, а лес валить придется, свесив ноги за борт.
— Ква… — выдохнул Олег, натягивая вожжи. — Такое водохранилище зажором уже не объяснить. Тут что-то глобальное творится. Чего делать станем, подруга?
Отзывчивая гнедая заржала — но как-то неопределенно, без четко выраженной позиции.
— Есть два варианта, — предложил Середин. — Первый: это попытаться поставить юрту, заготовить дрова, лечь кверху брюхом и переждать денечков …дцать, пока весь этот кошмар схлынет. А вы пока осиновые ветки пожуете, травку куцую пощипаете. Второй: попытаться добраться во-он до тех холмиков и задаться тем же самым вопросом уже там.
Кобыла возмущенно фыркнула.
— Сам понимаю, что дороги под водой не видно, — согласился Олег. — Да только юрту ставить тоже лениво. Ни разу в жизни этим делом не занимался. Боюсь, только перепутаю всё, а собрать не смогу. А за холмами, глядишь, чего интересное найдется…
Гнедая опять фыркнула и несколько раз переступила с ноги на ногу. Сзади заржал чалый.
— Да ну вас, — спрыгнул с облучка на землю ведун. — Видите — прямые линии из кустарника? Дикие ивняки так не растут. Наверняка, это межи между наделами.
Сзади заржал чалый.
— Да ну вас, — спрыгнул с облучка на землю ведун. — Видите — прямые линии из кустарника? Дикие ивняки так не растут. Наверняка, это межи между наделами. Поля это чьи-то, стало быть. А коли поля здесь, то и хозяева их неподалеку живут. И вообще, кто в доме хозяин — я или кошка?
На сей раз лошади промолчали. Олег оценил их скромность, вздохнул и принялся стягивать сапоги, штаны. Затем взял гнедую под уздцы и тронулся вперед. Лошадям ведь всё равно, куда копытами своими стучать. А здесь, в чистом поле, где никакие деревья или кусты колею не ограничивают, есть только один способ дорогу нащупать: ножками. Так и побрели они через паводковое «море»: Середин, по колено в ледяной воде, двигался первым, тщательно выискивая путь. Обоз — следом.
До холма добирались часа три, и когда дорога выползла-таки на холм, ведун уже совершенно не чувствовал ног. Олег немного поплясал на месте, разгоняя кровь, потом растер ступни, оделся. Дальше, по забирающемуся на взгорок тракту, пошел рядом с телегой — однако ноги всё равно продолжали мерзнуть, словно он так и не выбрался из ледяного весеннего половодья.
— Ну, если окажется, что зря…
И тут через редкий березняк впереди открылись острые кончики совсем близкого частокола, пахнуло дымом, послышалось недовольное коровье мычание, прерываемое оглушительным собачьим лаем: впереди находилось человеческое жилье!