— Ква… — охнул Олег, увидев падающую на голову лопату, прикрылся щитом, полоснул противника по животу.
Следующий раб попытался зацепить упором верхний край щита — точно так же, как сам Середин сделал это со вторым стражником, — но действовал слишком медленно. Ведун отбил тычок саблей, тут же нанес удар вдоль древка, достав кончиком клинка до шеи, резко вскинул оружие в сторону остальных:
— Стоять! Стоять, всех порублю на корм крысам. Работать сюда пришли? Ну, так копайте! Копать всем! Быстро! Не оборачиваться, кто железо ребрами пощупать не хочет!
Уцелевшие трое невольников попятились, опасливо повернулись к нему спиной и принялись копать. Середин наконец-то перевел дух, начал разбираться с ситуацией.
Пока что он гол и бос. Значит, придется отбросить брезгливость и воспользоваться тем, что есть, тем более что сторожей он перебил ударами в голову — одежды не попортил и не испачкал. Лишь бы по размеру подошло.
С рубахами и штанами всё было просто — здешний свободный покрой позволял кому угодно надевать что угодно. Лишь бы завязки штанов сошлись на животе. После поверхностного взгляда Олегу понравилась ярко-синяя рубаха первого воина — из плотной парусины с зелеными атласными клиньями на груди. С него же он содрал и шаровары, с облегчением отметив, что стражник носил шелковое исподнее белье. И хотя умом Олег понимал, что шелк будет отпугивать паразитов и давать ощущение прохлады, но брать исподнее всё равно побрезговал. С сапогами получилось сложнее — их-то по размеру надо подбирать. Ведун стащил обувку со всех троих, заодно обнаружив у копейщика пять медных фельсов. После примерки всех сапог он выбрал те, что носил копейщик — с двумя портянками они сидели неплохо. Фельсы сунул за голенище — не пропадать же добру? Оставался кушак. Его он, для справедливости, смотал со второго своего противника — и нашел среди складок еще три медяка.
Опоясавшись, как мог, Середин посмотрел на одну саблю, на другую — и решил взять обе, одну сунув за кушак сзади, а другую спереди. Вместо сломанного щита закинул за спину другой, из жадности прихватил и копье. Выпрямился, задумчиво оглядывая поле боя. Неприятное ощущение свербило душу, подсказывая, что он забыл что-то еще, что-то очень важное.
— Ах да, конечно, — спохватился он, выдернул из уха серьгу и сунул в рот первому стражнику: — Будь спокоен. Больше я не попытаюсь с тобой заговорить… Так, — выпрямляясь, подумал он вслух. — Нас везли на восток — значит, мне путь лежит на запад. Через пустыню я не пройду, придется искать дорогу.
Середин потрогал пальцами свое опустевшее ухо, закинул копье на плечо и двинулся наугад в том направлении, куда указывала прочерченная лопоухим линия. Места тут оживленные, дорог должно быть много. Обязательно на что-нибудь да наткнется.
Примерно через час он наткнулся на череду каменных утесов. Не очень больших — метров сорока в высоту, — но вытянутых поперек его пути. Решив не пасовать перед трудностями, ведун решительно начал карабкаться наверх, цепляясь за камни. Минут за пятнадцать он перевалил через препятствие — и оказался на хорошо накатанной дороге, хранящей во множестве как следы колес в пыли, так и лошадиные метки, частью довольно свежие.
— Направо, налево? — сам себя спросил Олег. — Слева солнце, будет слепить и жарить. Значит, направо.
Он поддернул лежащее на плече копье, но не успел сделать и шага, как услышал вдалеке топот копыт.
Он опустил копье на древко, широко расставил ноги, а когда из-за поворота показалась пара всадников, решительно поднял руку:
— А ну, стой!
Оба в светлых плащах и чалмах, но у одного на груди блестит атлас, а у другого — синеет обычная полотняная рубаха. У одного медная застежка плаща — у другого дорогой аграф. У одного тонконогий белый скакун — у другого пегая низкорослая лошадка. В общем, хозяин со слугой. Сумок нет — видать, решили прокатиться неподалеку от дома. Например — до города и обратно.
— Чего тебе надобно, сельджи? — натянул поводья хозяин.
Олег повернул голову вправо.
— Ты меня слышишь, воин?
— А ты это видишь? — продемонстрировал ведун дырку в ухе.
— Что это значит?
— Ну, давай, давай, соображай быстрее.
— Да ты, никак, беглый раб! — распахнулись глаза путника.
— Мудрое наблюдение! — усмехнулся Середин. — Ну и как, у вас тут премиальные какие за поимку раба беглого дают, или там, может, дело чести им не помогать и не отпускать? Ты ведь, я думаю, знатный человек?
— Брось оружие и встань на колени, червь! — потребовал путник.
— Ты дурак или прикидываешься? — откровенно заржал Олег.
— Тогда умри! — Путник выхватил палаш с широкой елманью, вытянул его вперед и послал коня вскачь.
— Вот это другое дело, — кивнул Середин. — Честная схватка — это по мне.
Он опустил копье, метясь мимо лошадиной шеи в грудь противнику — как раз коня ведун надеялся сохранить. Однако путник ловко отвел острие в сторону, тут же стремительно рубанул вдоль древка, и если бы Олег не бросил оружие, то мгновенно остался бы без обеих рук. Конь промчался дальше, и пока всадник разворачивался, Середин успел подобрать копье, развернуться и опять нацелиться в грудь противника. На этот раз тот, отбивая выпад, направил острие не влево, а вправо, себе под мышку, опустил левую луку, зажимая копье, одновременно рубанул беглого невольника — и ведуну пришлось отскочить, спасая свою жизнь, но лишаясь оружия.