— Нет, он прав, — возразил Хромой, — кресло — это правильно… Поставь его… Опусти… Волоком потащим. А ты, Великолепный, надевай свою сбрую. Сегодня тебе тоже придется попотеть.
Томен беспрекословно принялся облачаться в тяжелое багровое одеяние, в то время как Лотрик с Хромым, переругиваясь, втаскивали кресло в соседний покой и устанавливали его там позади стола.
А ты, Великолепный, надевай свою сбрую. Сегодня тебе тоже придется попотеть.
Томен беспрекословно принялся облачаться в тяжелое багровое одеяние, в то время как Лотрик с Хромым, переругиваясь, втаскивали кресло в соседний покой и устанавливали его там позади стола. Наконец мебель была подготовлена, Томен тоже напялил на себя все, что положено, и расправил пластинчатую матово блестящую бороду на груди… Приняв как можно более важную осанку, он занял место за столом…
Распахнулась входная дверь, и в первую, ныне опустевшую комнату вошел Эрствин, за ним плелись двое старичков из городского Совета — известные болтуны, пользующиеся тем не менее известным уважением в городе. Возраст и деньги всегда вызывают почтение — особенно в те времена, когда прочие ценности начинают казаться слишком уж преходящими. Возраст и деньги — в этом есть что-то незыблемое…
— Итак, почтенные мастера, — внушительным голосом объявил Эрствин, обращаясь к старикам, — я избрал вас нынче для почетной и ответственной миссии.
— Да, ваша светлость! — радостно отозвались синдики хором.
— Как вам известно, в городе орудует банда неуловимых грабителей и приглашенный мною в Ливду знаменитый чародей по прозвищу Золотая Маска приступил к расследованию их преступлений.
Великолепный, вставший при появлении графа, склонил голову, борода звякнула.
— Да-да… — Старички кивали совершенно одновременно.
— Так вот… — Эрствин сделал паузу. Похоже, он сам не совсем ясно представлял себе дальнейшие события. — В расследовании, как убедил меня чародей, наступает самый важный момент. Мне потребуется свидетельство людей уважаемых, известных своей честностью… Людей, пользующихся авторитетом и почетом в городе… Людей, облеченных доверием сограждан…
— Да-да…
— Словом, почтенные мастера, людей вроде вас! Почтенные мастера переглянулись, каждый словно заново осматривал другого в поисках скрытых изъянов. Их придирчивые взгляды выражали сомнение в способностях напарника. Каждый как будто хотел сказать: «Мол, я-то — да, я именно таков, а вот этот мастер вряд ли заслуживает доверия, ваша светлость… Но, ежели таков ваш выбор…» Наконец, удовлетворившись осмотром и сделав достаточно много красноречивых намеков движениями бровей и саркастическими ухмылками, старички вновь обратили взоры к юному вельможе.
— А потому я взываю к вашей мудрости, опыту и терпению, — заключил граф. — Сегодня вам предстоит быть глазами и ушами Совета… Да что там Совета — всей Ливды!
На это престарелые синдики были согласны:
— Да-да…
— Тогда прошу вас занять эти места за пологом, — Хромой с Лотриком только что поставили там два стула для себя, — и спокойно ожидать.
— Ага, — кивнул один из старичков, — тогда я как раз воспользуюсь этим вынужденным ожиданием, чтобы изложить вам, сэр Эрствин, свое мнение о налоге с тележного колеса, о котором шла речь нынче на Совете…
Эрствин страдальчески закатил глаза и едва слышно завыл сквозь зубы.
Графу повезло — ждать пришлось недолго. Ну, более или менее недолго, во всяком случае, мальчик так и не успел узнать во всех тонкостях принципы налогообложения тележных колес. По лестнице затопали сапоги, и в комнату вбежал Гойдель ок-Ренг, оруженосец Эрствина. Тяжело переводя дыхание и неуверенно косясь на восседающего в кресле Золотую Маску, дворянин выпалил:
— Идут!..
— Кто? — быстро спросил Эрствин, взмахом ладони прерывая пространные речи синдиков.
— Сэр ок-Эргит и мастер Турин.
Они вернулись в Большой Дом и, кажется, идут сюда.
— Отлично. Все по плану. Колдун, ты готов?
— Да, ваша светлость. — Чародей тщательно расправил медные звенья на груди и принял торжественную позу.
— Тогда мы прячемся. Сюда, мастера, идемте за полог. И помните — молчание! Слушайте, запоминайте, но не произносите ни звука, прежде чем позволит чародей!
— Да-да…
— Гойдель… Ладно, иди сюда. Не то еще столкнешься на лестнице с этими…
За пыльный полог, таким образом, набилась целая толпа: старички синдики, граф с оруженосцем, Хромой и шкипер. Старичков усадили на стулья, хотя те и пытались уступить место Эрствину. Наконец все как-то расположились и замерли.
— Кто вздумает чихнуть — будет казнен! — страшным шепотом объявил Эрствин.
Ответом ему стало гробовое молчание. Большой Дом уже почти опустел, и здесь, на втором этаже, было особенно спокойно. В установившейся тишине осторожные шаркающие шаги на лестнице прозвучали, словно трубы рока. Все замерли, вслушиваясь. Вот пришелец остановился, должно быть, у полуоткрытой двери, ведущей в первую комнату. Осторожно покашлял. И деликатно стукнул дважды.
— Входи! — громко пригласил маг.
Снова зашаркали подошвы — ближе, ближе. У щели в пологе устроился сам Эрствин. По довольной ухмылке мальчика стало ясно — явился именно тот, кого ждали.