Томен опустился на колени и начал внимательно изучать почву. Вскоре ему удалось разглядеть на влажной земле свежие человеческие следы. Он машинально сравнил их с отпечатками своих башмаков.
— У оборотня женская нога, примерно такого же размера, как у Натки, — задумчиво проговорил Томен, рассматривая еле заметный оттиск на земле.
Потом решительно встал и направился к слегка покосившейся избушке.
* * *
Хозяйка встречала на крыльце, как будто заранее знала, что он придет. Рыжие кудри разметались по плечам, узкие светло-карие глаза пристально смотрели на гостя. Ни слова не говоря, она провела Томена в избу и сразу налила ему полный стакан браги. Однако колдун уже не торопился пить.
«У Натки в гостях бывал Кидин, — вдруг неожиданно осенило Томена. — Он же сам недавно рассказывал, как по ошибке принес ей деньги вместо подарков. Значит, получается, что староста не раз заглядывал к Натке на огонек. И брагу наверняка ведь пил! Здесь без этого никак. Пастух Рутка, Клим, — продолжал размышлять Томен, — они тоже вполне могли побывать в Наткиных жарких объятьях, а перед этим отведать браги. Ну и, конечно же, он сам. Тоже ведь выпил в тот день, когда отравился и чуть не помер».
Вспомнив об этом, Томен покрылся холодным потом и резко отодвинул стакан. Мысли, одна страшнее другой, не давала ему покоя. Женские следы, появившиеся ночью на кладбише. Неизвестный человек в красном плаще жениха Зиаты. Разрытая могила оборотня.
— Чего не пьешь-то? Добрая брага, вся деревня знает, — придвигая стакан, хрипло проговорила Натка.
— Вся деревня, говоришь! — вдруг зловеще прошипел Томен, крепко хватая ее за руку. — А ну, назови-ка мне всех, кто бражки твоей отведал? Чего молчишь, испугалась? Ничего, погоди, обо всем еще узнаю. Давай, сама лучше быстро отвечай!
— Да ты кто такой, чтоб меня выспрашивать? — не на шутку рассердилась Натка. — Ишь, выискался! Только из города приехал, а туда же. Сует свой нос в чужие дела.
Но, выкрикнув это, Натка вдруг сразу почему-то смягчилась. Подсела поближе к молодому колдуну. Горячая женская рука мягко взъерошила ему волосы.
— Да ты никак меня ревнуешь, паренек? — довольно улыбаясь, спросила она. А потом, вдруг сразу посерьезнев, мечтательно добавила: — Эх, вот ежели б ты в жены меня взял! Я бы верной тебе была до самой смерти.
Никого бы больше в дом свой не пустила.
Но Томен не оценил открывавшихся перед ним перспектив. Точнее говоря, он их просто не заметил. Месть мертвого оборотня, которая едва не стоила ему жизни, должна наконец получить хоть какое-то объяснение. В памяти колдуна невольно всплыло недавнее приключение в Марноте. Проклятие, нависшее над старым владельцем замка тогда объяснилось просто — яд! Вот и сейчас все складывалось как-то уж очень похоже. «Натка! Конечно, она! Ее отравленная брага!» — потрясенно думал колдун. И ничего другого сейчас просто не лезло ему в голову.
— Староста Кидин к тебе заходил, верно говорю? Клима и Рутку-пастуха тоже брагой угощала? Отвечай! — продолжал допрашивать Натку Томен.
— Вот ежели замуж меня возьмешь, тогда все-все тебе расскажу, — широко улыбаясь щербатым ртом, повторяла та в ответ на все его вопросы, и больше от нее ничего нельзя было добиться.
Наконец, Томен, устав повторять одно и то же, решительно встал из-за стола и вышел из дома. Он, наконец-то, понял, что с Наткой сейчас бесполезно говорить. Вот если бы на кладбище ее подкараулить да подглядеть, чем она занимается там по ночам…
Как только стемнело, Томен снова отправился в сторону кладбища. Добравшись до ямы, где мужики закопали оборотня, он ловко забрался на стоявшее неподалеку большое дерево и спрятался в раскидистых ветвях. Томен ждал. Он почему-то нисколько не сомневался, что кто-то сегодня обязательно придет, и готов был сидеть здесь, затаившись, хоть до самого утра.
Однако ждать пришлось гораздо меньше, чем он предполагал. Примерно в полночь раздался шум шагов. Высокая стройная фигура в красном плаще быстро вышла из леса и подошла к могиле оборотня. И почти сразу же следом за ней, откуда ни возьмись, появилась Юта. Она подошла к человеку в красном и осторожно сняла надвинутый по самые брови широкий капюшон. Потом осторожно погладила рассыпавшие по плечам густые черные волосы.
* * *
— Не надо, Зиата, не плачь! — тихо проговорила Юта. — Астона здесь больше нет, он похоронен на кладбище. Его душа, наконец-то, нашла покой.
— Они зарубили его топором и закопали в яме, как собаку, — гневно воскликнула Зиата. — А потом отправились к нам в дом, чтобы обмыть удачно слаженное дельце. В ту ночь они веселились и пили до самого утра. А я им прислуживала, подавала еду и вино, но не могла отомстить за убитого жениха! Тогда у меня еще не было Гангмаровой желчи…
— Зато когда она у тебя появилась, ты не пожалела никого, даже собственного отца, — тихо сказала Юта.
— Я должна была отомстить за Астона! Жаль, что ты помешала мне довести дело до конца. Они все должны были подохнуть, как травленые крысы. Все заслужили… И отец, и этот безмозглый колдун. Эх, не снотворное надо было подсыпать тогда в пирожки, а Гангмарову желчь. Ежели б точно знала, что их отведает твой маг…