Потом все закрутилось в быстром и отлаженном ритме. Место инцидента оцепили, движение перекрыли, в морозном воздухе поблескивали синие и красные маячки полицейских машин, осколки разбитых воздушной волной стекол выглядели рассыпанными бриллиантами, шуршали двигатели вертолетов…
Машу и ее спутников извлекли из «Волги-Премьера» еще более неразговорчивые и выглядевшие злыми молодые люди и, не слушая вопросов Ельцовой, довольно бесцеремонно затолкали в один из вертолетов. Буквально через минуту аппарат со значками МВД был уже в воздухе. Водитель остался внизу, видимо, разбираться с коллегами и объяснять им, что произошло.
Маша, как ни прислушивалась к себе, так и не смогла понять — как именно следует относиться ко всем событиям минувшего насыщенного дня. Странно, но она даже не испугалась происшествия на набережной. То ли не поняла, в чем дело, то ли у нее просто не хватило времени бояться по-настоящему. Ну да, взорвалась бомба… Система безопасности автомобиля сработала, как ей и было положено. Господа телохранители честно защищали вверенный им «объект перевозки» в виде некой М. В. Ельцовой, потом прилетели явно подстраховывавшие полицейские…
Все вышло идеально, будто в кино. И только одно беспокоило. «Вот любопытно, — думала Ельцова, невидящими глазами глядя в обзорное стекло. Далеко внизу проплывал залитый золотистыми и голубыми огнями ночной город. — Если бы я ехала в аэропорт на своей машине? Без всякой охраны? Почему адмирал прислал за мной профессиональных боди-гардов и отлично защищенную «Волгу» своего зама? Вариантов два: либо Бибирев знает то, чего не знаю я, и опасается вмешательства некоей посторонней силы, или же мне спасла жизнь инструкция… Наверняка в каком-нибудь из гэбэшных параграфов сказано, что будущего участника секретной операции нужно охранять со всем прилежанием. Господи Иисусе, меня ведь на самом деле хотели убить! Но кто? И самое главное — за что? Может быть, неизвестный абонент внезапно решил, что слишком много разболтал? Ерунда! Или нет?»
Маша вдруг начала паниковать. В конце концов, и вертолет можно достать ракетой. Или в двигателе что-нибудь сломается… Что за умельцы прямо в центре тщательно оберегаемой столицы Империи постреливают по правительственным машинам вакуумными боезарядами? Такую вещь не купишь запросто в магазине оружия. Вот и дополнительный вопрос к адмиралу.
Она не успела перепугаться как следует и начать себя «накручивать» только потому, что вертолет благополучно и очень мягко приземлился прямо на летном поле Ржевки, у левого крыла большого темно-зеленого военно-транспортного самолета с армейскими опознавательными знаками — три кольца российских национальных цветов: белый кружок внутри, его опоясывают синий и красный обвод. Рядом красовался черный гербовый щит с белым силуэтом насторожившейся собаки. Понятно, «грифоны».
Два оставшихся телохранителя помогли Ельцовой выбраться из маленького и неудобного винтокрылого летательного аппарата, участливо проводили до узкого трапа, ведущего в чрево армейского транспорта, сунули под нос двум охранникам в черно-сером камуфляже свои карточки службы безопасности (военные молча кивнули и посторонились).
Маша прошла через грузовой кунг самолета, меньше чем на четверть загруженный какими-то пластиковыми ящиками, нажала кнопку, открывающую дверь в пассажирский отсек, и лицом к лицу столкнулась с Казаковым. Он уже сменил свою парадную форму на черный комбинезон «грифонов» и берет такого же цвета, лихо заломленный на правое ухо. С кокарды хитро поглядывала серебристая собачья голова.
— Вы еще живы, господин де Жюссак? — чуть ехидно вопросил лейтенант, цитируя «Трех мушкетеров». — Ладно, Мария Дмитриевна, не обращайте внимания на плоский милитаристский юмор. Мне уже сообщили о вашем дорожном приключении.
— Издеваетесь, Сергей? — Маша выдавила улыбку. — Между прочим, это было жутко неприятно. Меня засунули под сиденье и сели сверху.
Стоящий за спиной сотрудник Имперской безопасности фыркнул.
— Примите в целости и сохранности, — сказал он и тронул Машу за плечо. — Теперь вы под охраной армии. А нам, уж простите, пора.
— Спасибо. — Госпожа консультант неловко кивнула.
Казаков ухватил ее за рукав и решительно потащил дальше по салону. Туда, где перед терминалом связи сидели трое вояк, габаритами больше смахивавших на медведей.
— Адмирал ждет на открытой линии визуального контакта уже несколько минут, — пояснил лейтенант, жестом выгоняя с кресла одного из сержантов. Кивнув на связистов, добавил: — При них можете говорить непринужденно.
Маша уселась, почувствовав, как сиденье мягко спружинило, ткнула пальцем в клавишу ввода и заметила, как загорелся красный индикатор на видеокамере над кристаллическим монитором. Тотчас появилось узкое и безмятежное лицо Бибирева.
— Я очень сожалею об этом прискорбном инциденте, — без предисловий начал адмирал. — Знаете ли, в наш век пара и электричества всякое случается…
— Можете прислать официальные извинения, — хрипло сказала Маша. — Только мне от этого не легче.
— Чем вы, собственно, недовольны? — состроил обиженную мину Бибирев. — Прокатились с комфортом на машине замминистра, поучаствовали в сцене из кинобоевика, не получили ни царапины… Ладно, теперь серьезно.