Большие зеленые глаза то и дело закрывались мохнатыми зелеными ресницами. Правильные очертания лица, зачесанные назад зеленые волосы, кристально белые зубы, выглядывающие из?под чуть вздернутой верхней губы, — все говорило о том, что семья этого лешего имеет весьма большие шансы на продление своего рода.
— Что, странничек, хороша? — толкнул меня в бок старик леший.
Я проглотил комок в горле и пробурчал что?то невнятное. Несомненно, девчонка была хороша, но в человеческом восприятии существовали несколько «но».
Маленькие поросячьи ушки никогда не украсят земную женщину, точно так же, как не украсят ее зеленый цвет кожи и совсем зеленые волосы. А в остальном девушка была вполне нормального вида. Я даже считаю, что лучших ног для рекламы колготок не нашлось бы и в моем мире.
— Садись, Ило, — обратился старик к дочери, а сам достал с полки небольшой сосуд. — У нас, как видишь, сегодня гость, и не мешает немного принять настоечки.
Ило вскинула на меня ресницы, и я на секунду утонул в ее зеленых глазах. Стараясь скинуть с себя наваждение, я с трудом отвел глаза от этих зеленых колодцев и обратил взгляд на старика, который, как оказалось, довольно внимательно наблюдал за нами.
Заметив, что его взгляд замечен, он продолжил начатое занятие по доставанию бутылочки с настойкой. Я усмехнулся.
Какие же мы одинаковые: люди и лешие, домовые и водяные. Никогда не обходится без этого. Ничто человеческое нам не чуждо. Теперь?то я понимаю, что эту фразу сказал мне не человек, а какой?нибудь водяной.
Старик, опасливо поглядывая на свою старуху, налил себе, мне, Ило и, немного подумав, — жене. Тем временем старуха раскладывала в миски какую?то бурду неопределенного цвета, но довольно приятную на запах.
По законам леса гость первым должен произнести тост. Я встал, немного подумал и выдал им широко распространенный тост о гробе, который нужно выстрогать из тысячелетнего дуба и который нужно посадить завтра.
Дождавшись, когда стихнут бурные аплодисменты, переходящие в стук ложек малышей, я продолжил уже ближе к жизни:
— Пусть твоя борода, хозяин, никогда не потеряет своего зеленого цвета, а волосы хозяйки никогда не потеряют зелени молодости.
Я на секунду задумался и добавил после небольшого раздумья, глядя, как на глаза старой лешачихи накатываются слезы:
— И чтобы у вашей дочери всегда были глаза…
В этот момент меня снова угораздило посмотреть на Ило.
И снова я оказался в роли утопающего. Именно поэтому я не смог закончить свой тост.
Старик крякнул и, не говоря ни слова, лихо запрокинул положенную дозу себе в глотку. Я последовал его примеру и отправил содержимое в горящие дюзы. Затем, ни на кого не глядя, принялся за ту бурду, которая имела запах, но не имела товарного вида. Вкус, к моему удовольствию, был изумительным, и некоторое время слышался только стук ложек о деревянные тарелки.
После приема пищи леший одним кивком головы отправил подрастающее поколение вон и достал трубку, при виде которой душа моя воспарила к небесам. Увидев мой интерес, леший поднял трубку и кисет.
— Это трубка, а это табак, уразумел? Можно подумать, что мне это было непонятно с самого начала.
— Сейчас я подкурю ее и буду пускать дым, ?продолжал терпеливо объяснять старик.
Он раскурил трубку, затянулся и пустил в потолок струйку дивно пахнущего дыма.
— А мне можно попробовать? — скромно попросил я.
Леший посмотрел на меня подозрительно, но отказать не посмел.
— Боюсь, для тебя это будет непривычно. Я осторожно взял трубку в руки и под насмешливым взглядом лешего затянулся так, что, наверное, спалил половину всего имеющегося в трубке табака. Лицо старика растягивалось, по мере того как я вдыхал дым. А на меня навалилось чувство, словно я нахожусь в море и несусь по волнам.
— Ну ты даешь, странничек! — только и мог сказать леший.
Не было ничего удивительного в том, что мой поступок вызвал удивление: местные жители королевства никогда не употребляли ни табак, ни другую какую бы то ни было форму курения.
— Привычка, знаешь ли, дедуля, — сказал я и тут же прикусил язык, натолкнувшись на подозрительный взгляд хозяина леса.
— Что?то не так? — осторожно спросил я. Леший почесал сразу оба уха, что говорило о сильной деятельности его мозга, и, продолжая подозрительно рассматривать меня, тягуче произнес:
— Уж больно ты, странничек, удивительный человек.
— Чем же я удивителен? — ругая себя последними словами, я старался выбраться из паутины противоречий, в которую угодил по собственной глупости.
— Да вот, — леший снова почесался, — табачок куришь, дочь моя тебе нравится, варакуда с тобой.
Я мысленно смахнул капельки пота со лба. Все эти обвинения в необычности не стоили ломаного гроша.
— А ты, случаем, не варркан, странничек?
Я почувствовал, как в доме, словно по волшебству, наступила тишина. Дети перестали возиться в своей комнате, старуха замерла у посуды. Все напряженно ждали моего ответа. Варркан для леших был не слишком желательным гостем. Иногда случалось, что пользуясь добропорядочностью леших, варркан проникал в гнездо и вырезал целые семьи, не жалея ни стариков, ни маленьких лешат.
Передо мной встала маленькая проблема, решить которую мне было необходимо быстро и с наименьшим уроном для себя. В принципе, я сам ничего не делал: думало мое сознание, прокручивая все варианты ответов. Соврать лешему невозможно. Каким?то особым чутьем зеленый народец чувствовал правду и ложь.