Джек посмотрел на мой весьма скромный наряд, заскулил и отвернулся, всем своим видом показывая, что он?то, по крайней мере, одет вполне нормально.
— Как ты думаешь, Джек, что скажут про нас достопочтенные матушки семейств и их, надеюсь, симпатичные дочки, когда мы появимся в городе в таком виде?
Джек посмотрел на мой весьма скромный наряд, заскулил и отвернулся, всем своим видом показывая, что он?то, по крайней мере, одет вполне нормально.
— Ты как всегда прав, дружище! И посему я предоставляю тебе право отличиться.
Джек напрягся, как струна, всем своим видом показывая, что ради меня готов на любые мыслимые и немыслимые подвиги.
— Воровать, как тебе давно известно, плохо. Но! — Я поднял вверх указательный палец, и глаза варакуды поднялись вслед за ним. — Воровство не есть зло, если им воспользуется человек в моем положении. Короче, мне нужна одежда. Эй, ты куда?
Не успел я закончить, как о присутствии Джека напоминала лишь примятая трава на том месте, где он только что внимательно меня слушал. А я пытался понять, не сморозил ли я очередную глупость. Ограбит какого?нибудь честного жителя…
Устроившись в кустах, я привел остатки знаний в порядок и стал ждать своего интенданта, не забывая держать местность под контролем.
Спустя несколько минут послышался шум раздвигаемых кустов и передо мной предстал Джек с ворохом одежды в зубах и переметной сумой, закинутой за спину.
Осмотр принесенного, не решаюсь сказать украденного, привел меня к убеждению, что мой наряд все равно оставляет желать лучшего. Облачившись в принесенные лохмотья, я заметил усмешку в глазах Джека.
— Смейся, смейся, вредная собака. Хорошо смеется тот, кто смеется по делу. Сам принес, сам и будешь терпеть этот запах.
Запах, действительно, мало чем напоминал французские одеколоны.
— Ты что, спер это с помойки?
Видимо, я попал в самую точку, потому что Джек отвернулся с видом постороннего прохожего, выдавив из меня мрачное: «Ну?ну».
Но я был спокоен по крайней мере насчет того, что в городке меня не встретит вооруженная толпа жителей, разыскивающих вора.
После того как я немного притерпелся к запаху, настало время заняться сумкой. На этот раз Джек превзошел все ожидания. О чем и говорила его сияющая морда. В одном из отделений сумки оказались довольно тугой кошелек с деньгами и ржавый нож. Во втором — чистая рубаха, которую я не замедлил примерить, и кожаные штаны. К сожалению, они были мне малы, и я оставил надежды появиться в городке прилично одетым. Штаны и прочее ненужное барахло я бросил под кустом. Содержимое кошелька перекочевало в мой карман, но перед этим, видя глаза Джека, я клятвенно пообещал, что такое не повторится. Затем совершенно спокойный и довольный собой я вышел на дорогу и зашагал в сторону зажигающихся окон.
Городишко был маленький и ужасно грязный. И совершенно недружелюбный. Первый же встречный на вопрос, где находится гостиница, набросился на меня с кулаками. Пришлось преподать ему правила хорошего тона, после чего он, тут же забыв о случившемся, поплелся дальше, горланя песню о красных розах.
Так что гостиницу мне пришлось искать самому. Впрочем, гостиница, громко сказано. Притон — вот это уже ближе. Но, если честно, низкое, грязное здание как нельзя лучше подходило к моему теперешнему виду.
— Конечно, это не «Националь», но, с другой стороны, и я не во фраке. Поискав глазами Джека, я, конечно же, его не обнаружил. В данную минуту варакуда подкрадывался к какому?нибудь зайцу или, хуже того, следуя дурной привычке, воровал домашних кур. Ну да бог с ним!
С этой мыслью я и вошел в обшарпанные двери, за которыми скрывались новые приключения. М?да! Именно это я и ожидал увидеть.
Передо мной открывалась удивительная картина, за грязными столами сидели грязные горожане, а за грязной стойкой стоял грязный бармен в засаленном фартуке. Подойдя к стойке и усевшись на покачивающийся табурет, я многообещающе посмотрел на бармена.
Обычно после таких взглядов меня обслуживают по первому классу, но на сей раз то ли бармен оказался слеповат, то ли ему не понравилась моя одежонка, только я услышал:
— Сначала покажи деньги!
Я показал несколько монет.
— Тогда заказывай свое вино и убирайся отсюда к чертовой матери, грязная свинья.
Ну и ну! Такое обращение мне совершенно не нравится, и поэтому я не остался в долгу:
— Дружище, где ты достал такой белоснежный фартучек? У тебя не найдется еще одного, чтобы завернуть сало, которое я сейчас закажу?
А после того, как морда у этого нахала вытянулась, добавил тише:
— Ну, чего ты скуксился? Или тебе повторить? Бармен, не ожидавший такой наглости, захлопал глазами. После того как его хлопалка устала, он открыл рот и заорал:
— Слистер, выкинь этого оборванца! За что я тебе только деньги плачу? Слистер, здоровенный такой парень, поднялся и нехотя пошел ко мне. Эх, не хотелось начинать свое посещение с увечий.
— Надеюсь это будет платой за мои слова, — я бросил через стойку монету. Монета на ребре докатилась до кармана засаленного фартука и исчезла.
— Только за слова, — смилостивился бармен. Хозяин оказался милашкой, потому что как только вторая монета исчезла в его бездонном кармане, передо мной появилась кружка пива. Я собирался насладиться давно забытым вкусом местного напитка, как вдруг здоровенная ладонь легла мне на плечо. Это был тот самый парень, которого звали Слистер.