Потом со мной перестали здороваться и при моем появлении старались увести подальше детишек.
Именно в это время появилась первая робкая записка, с требованием прекратить выгуливать кошку и собаку одновременно. Мол, это дурно влияет на воспитание детей. А на следующий день на стенке подъезда моя личность была увековечена надписью белилами: «ЗДЕСЯ ЖЕВЕТ КАЛДУН».
Вот она — людская благодарность! За жильцами дома последовали друзья.
Когда меня спрашивали, откуда взялись мои черные постояльцы, я честно рассказывал о своих похождениях. Одни просто смеялись, другие откровенно крутили пальцем у виска. Но и те и другие настоятельно советовали обратиться за помощью к психиатру. Я на них не обижался. Мне и самому иногда казалось, что я, мягко говоря, не в себе. Но присутствие кошки и Джека с серебряными клыками убеждало меня в обратном. Опять же, камень — Глаза Дракона! Еще у меня остались кое?какие способности из тех, которыми удалось овладеть в прошлом.
…Слопав яичницу и запив свой нехитрый воскресный завтрак плохоньким чаем, я осторожно уселся в полуразвалившееся кресло и включил телевизор.
Слух о моих странностях достиг, наконец, и работы. Кульминацией стал вызов на ковер, где я прослушал целую лекцию о вреде алкоголя. На мое откровение, что я в рот не беру спиртного, меня под грохот командирских кулаков вышвырнули с работы. И теперь я таскал мешки на товарной станции. Чем и был вполне доволен.
Даже обладая своими ограниченными способностями, я мог стать довольно состоятельным господином, но зачем?
После той встречи на дороге с Джеком и кошкой, в своих джинсах я нашел небольшой кожаный мешочек с серебряными и золотыми монетами и кое?какими стекляшками. Но я справедливо полагал, что это богатство принадлежит не мне, а варркану Файону. И поэтому не спешил воспользоваться содержимым кошелька.
Потянувшись так, что захрустели суставы и старое кресло вместе с ними, я направился в ванную, предварительно отругав Джека за то, что он ни разу не тявкнул, когда злоумышленники наклеивали листовки, порочащие меня.
В ванной я уставился в старое, треснутое зеркало, до неприличия забрызганное зубной пастой.
М?да, что?то ты, парнишка совсем опустился!
Словно из другого мира на меня смотрело лицо уставшего человека, отчаявшегося и никому не нужного. И довольно жалкого в этой ситуации. А ведь совсем недавно целый мир трепетал от одного его имени! Приблизившись вплотную к зеркалу, я выпятил подбородок и с минуту корчил рожи своему отражению, а затем принялся соскабливать жесткую трехдневную щетину.
Внезапно из комнаты раздался вой Джека, смешанный с истеричным мяуканьем кошки. Я не обратил бы на это никакого внимания — такое случалось и раньше, — если бы вслед за этим не раздался взрыв. Выскочив из ванной, я увидел разнесенный вдребезги телевизор. Цветной. Последний. И единственно?неповторимый. Черт!
Поискав глазами животных, я нашел только Джека, забившегося в угол с бешеными глазами. Еще бы, не каждый день ящик взрывается! Кошка исчезла. (Кстати, я долго думал, как ее называть, и пришел к выводу, что именовать ее простым кошачьим именем типа Мурки не стоит, все?таки раньше она была принцессой. Поэтому я так и оставил — Кошка).
Затем раздался длинный звонок, и сразу же послышались удары в дверь ногами.
— Ногами?то зачем? — пробурчал я и направился к выходу, сочиняя на ходу историю об упавшей кастрюле.
Я предстал перед разъяренными соседями с одной намыленной щекой и с бритвой в руке. Завершали композицию шикарные, давно выцветшие, семейные трусы.
Половина многочисленной толпы отпрянула от меня сразу. Это были преимущественно женщины. С криками: «Сексуальный маньяк!», «Какой нахал!» они отскочили на безопасное расстояние и стали издалека любоваться моим торсом и волосатыми ногами. Другая половина, состоявшая из представителей сильного пола, осталась.
Сквозь выкрики о моей сексуальной ориентации послышались робкие высказывания мужчин, типа:
— Покоя от него нет, совсем, скотина, обнаглел. Колдун… е…
Я мило улыбнулся и поднял руку с бритвой, призывая граждан успокоиться и выслушать меня.
Кажется, мой жест был понят неверно, так как площадка мигом опустела. Лишь самые упорные выкрикивали в мой адрес угрозы, смело выглядывая с верхних лестничных клеток.
Пожав недоуменно плечами и послав всех подальше, я захлопнул дверь и пошел разбираться со своими несчастьями.
Телевизор теперь годился только на подставку под цветы, да и то, если его накрыть газетой. А так как у меня имелась лишь газета и не было горшков, я безжалостно приговорил телевизор к выбрасыванию.
Кошки я так и не нашел. Открытая форточка указывала на предполагаемый путь ее бегства с места происшествия. Джек успокоился и, порыскав по комнате, спокойно уселся у двери в ванную.
Постояв минуты две в задумчивости, я решил сначала все?таки привести себя в порядок, а затем уж заняться поисками кошки.
Быстро побрив оставшуюся щеку, я придирчиво осмотрел себя в зеркало. Вот, так лучше. Смыв остатки пены, я выключил воду и бросил последний взгляд на свое отражение, и в этот миг зеркало вспыхнуло квадратным ослепительным солнцем.