Аборигены… А может, я зря грешу на гиперинспектора? Сообщение о том, что я ее срочно ищу, Айбигель передал абориген. И он был не отщепенец. И вообще, они, похоже, имеют к этой истории некоторое отношение. А учитывая, что всю мощь Счастливчика обеспечивала царица личинок…
Ладно, вот залам я своему помощничку пару вопросов. Тем более что до хибары осталась буквально пара шагов…
Ни от какого любопытства Мараск не изнывал. Он смотрел головизор и изнывал от желания каким-нибудь чудесным образом попасть внутрь его куба. Вот там бы он с наслаждением объяснил всем и каждому, какие они дураки и как неверно все делают.
Все-таки минут через пять, к тому моменту, когда я снова стал всерьез подумывать, а не сломать ли мне напрочь пульт управления головизором, он выключил этот чертов куб и поинтересовался, чем все закончилось.
Я ему рассказал.
— Значит, все-таки успели? — слегка удивился Мараск.
— Ну да, — подтвердил я. — Этот абориген-шаман зашел в банк в ту самую минуту, как возникла в нем нужда. Благодаря этому мы успели вычислить, в какой гостинице остановился Счастливчик, и провести какую-то причудливую церемонию отторжения покровительства над царицей личинок. Короче, к тому моменту, когда Роудс пришел в себя, он уже был не Счастливчиком, а просто обычным кандидатом на вечное поселение на одной из планет-тюрем.
— А вычислили вы, где он живет…
— Ну, это уже совсем просто. Поскольку теперь мы знали, как он выглядит, а гостиниц на Бриллиантовой не такое большое количество… Короче, достаточно было взять бормоталку…
— Ну, это понятно, — промолвил Мараск. — Спорим, я угадаю, в какой гостинице он жил?
— Не надо. Конечно, в «Космической сломанной повозке».
— Что ж, — немного подумав, сказал Мараск. — Все закончилось более-менее благополучно. И значит, надо продолжать жить. Со временем все эти события, конечно, обрастут слухами и легендами, но какое это имеет значение? Счастливчик Роудс ушел в прошлое и более не возникнет. Царицу личинок отдали аборигену?
— Да, — сказал я. — Он пообещал, что более никто и никогда из жителей инопланетного района ее не увидит. Думаю, это правильно.
— Очень мудро, — согласился Мараск.
Его краб-кусака направился к пульту управления головизором. А я придерживался мнения, что нужно ковать железо, пока оно горячо, и поэтому спросил:
— Кстати, не можешь ты мне объяснить одну вещь?
— Почему бы и нет? — ответил Мараск. — Особенно учитывая, что все так хорошо закончилось.
— Хорошо? Возможно. Хотя… Гиперинспектор считает, будто мне удалось оглушить Счастливчика лишь потому, что тот отвлекся, на мгновение забыл об осторожности. А мне кажется, дело в другом.
— Конечно, в другом, — ответил Мараск. — Понимаешь, у тебя есть подопечный — царица личинок, у тебя есть я. У меня нет никаких чудесных свойств, за исключением телепатии. Однако уже само то, что ты имеешь в подопечных царицу личинок, тебя защищает от воздействия любых других цариц личинок.
— Проще говоря, Счастливчик не мог использовать против меня свои чудесные свойства? — разочарованно спросил я.
— А ты рассчитывал, что я сейчас сообщу тебе о том, что это случилось благодаря каким-то там моим собственным свойствам, о которых ты не имел понятия? — ядовито спросил Мараск.
Я хмыкнул.
Вообще-то, он попал в точку. Но признаваться в этом…
— Если подумать, — промолвил Мараск, — то так оно и есть. Ты не знал о том, что, имея в подопечных меня, ты заодно получаешь и защиту от воздействия других цариц личинок. И наверное, мне надо было тебе об этом сказать. Но я просто не мог представить, что эти сведения тебе понадобятся.
— А они понадобились.
И все же было у меня ощущение, что Мараск хитрит, что-то недоговаривает. Может, все-таки какие-то чудесные свойства у него есть? Может быть, он просто «забыл» о них мне сообщить?
— Судя по твоему испытующему взгляду, — сказал мой помощник, — ты все-таки пытаешься прикинуть, о каких своих свойствах я тебе не сказал? Так вот, еще раз повторяю, что можешь на них не надеяться. Будь доволен тем, что у тебя есть, и не проси большего.
Я почесал кончик носа и искоса взглянул на своего помощника.
Да, сейчас вывеет и его на чистую воду не удастся. Но когда-нибудь… Хотя, а почему бы не попробовать еще раз?
— Прекрасно, — сказал я. — И еще один вопрос.
— Я весь внимание.
— Тебе не кажется, что мне, на всем протяжении этого дела, слишком уж везло? Нельзя ли это объяснить…
— Нет, нельзя, — резко сказал Мараск.
— А все-таки…
— Хорошо, я тебе объясню.
— Давай.
— Понимаешь, Счастливчик Роудс слишком часто пользовался своими чудесными свойствами. А удача, она… ну, мне она представляется чем-то вроде большого упругого полотна. Его можно потянуть в свою сторону, и оно растянется, словно резиновое. Но как только ты перестанешь его тянуть, полотно снова сожмется. Доходит?
— Давай дальше.
Доходит?
— Давай дальше.
— Счастливчик Роудс слишком сильно натянул это полотно, захотел слишком большой удачи. Я не говорю уже о том, что он, загребая удачи больше, чем ему было положено, лишал ее многих и многих, и это более было недопустимо. Я говорю о том, что он слишком сильно натянул полотно, и это требовало от ею царицы личинок неимоверных усилий. Жизнь ее сокращалась, причем слишком быстро. А ты… ты был островком, на который это все не действовало. То есть там, где ты находился, это полотно не было натянуто, и значит…