И все же…
Я задумчиво посмотрел в сторону ближайшего окна.
Да нет, проверено и совершенно точно установлено, что окна были закрыты изнутри. Значит, через них никто в комнату проникнуть не мог. Но как-то не складывался у меня в голове образ федерального агента, выхватывающего скример и опрометью бросающегося на середину комнаты для того, чтобы совершить самоубийство. К чему такая спешка? Вот если бы он готовился не к самоубийству, а, наоборот, пытался защитить свою жизнь… если бы он видел поблизости врага, или хотя бы знал о том, что он где-то рядом…
Видел врага…
Я двинулся к ближайшему окну, осторожно его открыл и, выглянув наружу, обнаружил то, что и рассчитывал увидеть. Козырек. Он проходил под окном и был достаточно широк, чтобы по нему мог запросто пройти человек средней комплекции. Кстати, и прошел. Причем совсем недавно.
Я определил это по тому, что с одной стороны, справа, козырек был покрыт пылью и яркими, смахивающими на крохотные спасательные модули биокорабля семенами какого-то местного растения. А вот слева пыли и семян было значительно меньше. Причем граница между этими так отличающимися друг от друга половинами козырька проходила точно под тем окном, из которого я выглядывал. Это могло означать только одно.
Не так давно некто выбрался из окна своего номера на козырек и, пройдя по нему до этого окна, вернулся обратно. Это могло произойти, например, уже после того как федеральный агент свел счеты с жизнью. В таком случае становится ясно, почему любитель разгуливать по карнизам не рискнул взломать окно и проникнуть в комнату. Он увидел труп и не захотел оставлять следов.
Причем я могу признать, что это довольно мудрый поступок.
Однако одновременно с этим у меня в голове маячила некая картинка. Вот жилец соседнего номера выбирается на козырек, вот он идет к окну номера Александра Хозда и вдруг попадается ему на глаза. Что делает федеральный агент? Он выхватывает скример и, опрокинув стул, бросается к окну.
Логично? Вполне.
Что дальше? А вот дальше происходит нечто непонятное. Вместо того чтобы выстрелить в того, кто посягает на неприкосновенность его жилища, Александр Хозда стреляет в себя. Почему? И как это могло произойти?
Я еще раз прокрутил у себя в голове картинку-реконструкцию происшедших в этом номере событий.
А что, если все было не совсем так? Вот федеральный агент замечает за окном неизвестного мыслящего, выхватывает скример, бросается к окну и, по дороге налетев на стул, случайно нажимает на курок. Причем каким-то образом как раз в этот момент ствол скримера смотрит ему в грудь.
Нет, конечно, картина получается вполне складная, и в нее даже можно было бы поверить, если бы убитым оказался кто угодно, но только не федеральный агент. Не мог человек с подобной выучкой допустить такую неосторожность. Случайно застрелиться из собственного скримера?
Бред. Полный бред.
Осторожно закрыв окно, я подошел к Услану-второму с четвертью, все так же находившемуся у двери, и спросил:
— Кто занимает соседний номер, тот, что слева?
Хозяин гостиницы сделал какой-то замысловатый жест своими псевдоконечностями, значения которого я не знал, и ответил:
— Постоялец по имени Кроун-ар-зоп. Он — ирмурянин.
6
Спокойствие, вот только спокойствие.
Да, конечно, совпадение в высшей степени странное. Тот самый мыслящий, который совсем недавно пытался меня убить, оказывается, скорее всего, еще и присутствовал при смерти федерального агента.
Причем я употребляю термин «присутствовал» лишь потому, что у меня нет доказательств того, что он не служил ее причиной. Но где-то в глубине души я в этом почти уверен.
Каким именно образом ирмурянин умудрился сделать так, что Александр Хозда саданул себе в грудь из собственного оружия, у меня не было ни малейшего понятия, но зато существовала интуитивная уверенность, что рано или поздно это выяснится.
Как говорит Мараск, нет ничего тайного, что бы с течением времени не стало явным.
А пока… А пока, памятуя об отсутствии каких бы то ни было доказательств, я всего лишь приму кое-какие меры предосторожности. Конечно, не выходя из рамок закона планеты Бриллиантовой.
— Мне хотелось бы с ним поговорить, — сообщил я хозяину гостиницы.
— С ирмурянином? — уточнил тот.
— С кем же еще?
— Мне кажется, он покинул свой номер. Хотя не мешало бы проверить.
Не дожидаясь, когда Улсан-второй с четвертью раскочегарится, я прошел к двери номера ирмурянина и громко в нее постучал.
Никакого эффекта.
Постучав еще раз и получив тот же результат, я подумал, что отсутствие ирмурянина, возможно, дает мне кое-какие возможности. Да, действительно, я не смогу ему прямо сейчас задать несколько весьма серьезно меня интересующих вопросов. Но, с другой стороны, кто мешает мне устроить осмотр его комнаты в отсутствие хозяина? Иногда подобные действия приносят совершенно неожиданные результаты. Вот только удастся ли мне уговорить хозяина гостиницы?
Я взглянул на Улсана-второго с четвертью, как раз в этот момент сократившего расстояние между нами до пары шагов. На то, что он разрешит совершить обыск номера в отсутствие его жильца, надежда была не очень большая. Однако попробовать все-таки стоило.