Я вкратце поведал о своей экспедиции в джунгли, о посадочном боте и о всем прочем.
— Понятно, — промолвил гиперинспектор. — Это — отрадно. Вообще, как только я тебя увидел, так сразу и понял, что имею дело с парнем-хватом.
Вот как? А мне так не показалось.
Впрочем, имеет ли это сейчас хоть какое-то значение?
— Каков план дальнейшей кампании? — поинтересовался я.
— Гнать врага до полной победы. Другими словами, ловить до тех пор, пока он не попадется нам в руки. Теперь, после того как он лишился последней возможности покинуть планету, это рано или поздно произойдет. Не находишь?
— Совершенно уверен, — сказал я, — теперь его песенка спета.
— Надеюсь, ты присоединишься к погоне? Или у тебя другие планы?
Вот это мне уже понравилось. Победителей не только не судят. Иногда у них даже интересуются дальнейшими планами.
Я покосился на Мараска.
Тот все еще копался в базах данных, буквально напичканных сведеньями о самых разнообразных мыслящих, и, похоже, намерен был потратить на поиски еще некоторое время. Мне же хотелось узнать, что из себя представляет костяная пластинка. Возможно, с ее помощью удастся еще хотя бы немного прояснить ситуацию, возникшую в инопланетном районе Бриллиантовой. Кроме того, не мешало поужинать. Симбиот восстанавливал потраченную энергию и нуждался в топливе. Проще говоря, прежде чем устремляться в погоню, мне надлежало перекусить, и как можно плотнее.
— У меня осталось еще одно, небольшое дельце, промолвил я, — А потом я смогу присоединиться к погоне.
— Жду вас, — в голосе гиперинспектора снова прорезались официальные нотки. — И советую не транжирить время зря.
Вот так-то… Съел? Нет, все-таки чиновник всегда остается прежде всего чиновником.
Я сунул бормоталку в карман и спросил у Мараска:
— Ну как, нашел?
— Сейчас, сейчас, — пробормотал тот. — Еще немного… Ага… вот, вот она, эта штука… Посмотри вот сюда. Она?
Я взглянул на экран монитора компа.
Действительно, это была она, пластинка, найденная мной недалеко от посадочного бота. Вот только она была показана в совокупности с какими-то другими пластинками, причудливой формы костяными палочками, продолговатыми образованиями, вместе составлявшими…
— Хм… — промолвил я. — Мои глаза меня не обманывают?
— Все верно, — сухо промолвил Мараск. — Это скелет, а твоя пластинка является его частью.
— Чей скелет?
— Стандартный скелет ирмурянина, — сообщил Мараск. — Нравится такое?
— Еще бы, — сказал я. — Получается, кто-то убил и сжег возле посадочного бота ирмурянина. Еще один ирмурянин, с которым нам придется иметь дело.
— Если точнее — одна кость, оставшаяся от трупа ирмурянина. И дело нам придется иметь с тем, кто его убил. Не думаешь же ты, что в посадочном боте находился всего один ирмурянин, который прилетел на нашу планету только для того, чтобы тотчас с собой покончить? Кто в таком случае сжег его труп?
И он, безусловно, был прав. В посадочном боте находился не только еще один ирмурянин, но и какой-то другой мыслящий. Напарник того ирмурянина, который сейчас один за другим грабит банки. И он, этот напарник, едва прилетев на планету…
— Между прочим, — сказал я. — Есть еще один немаловажный вопрос. Зачем неизвестному нам мыслящему, прилетевшему вместе с ирмурянином, надо было его убивать? Они поссорились, причем сразу, как только оказались на Бриллиантовой?
Мараск молчал. Краб-кусака, скрестив клешни, внимательно рассматривал скелет ирмурянина, словно надеясь, что тот оживет и соблаговолит ответить на пару-другую каверзных вопросов.
— Мы можем гадать хоть до скончания века, — наконец промолвил он. — Толку от этого не будет. Пока у нас недостаточно фактов. Хотя, надо признать, кое-что мы все-таки узнали. Теперь можно стопроцентно утверждать, что у грабителя банков есть помощник. Кто он, как выглядит, к какой расе принадлежит, мы до сих пор не знаем. И установить пока не можем. Вот это — плохо. Однако не стоит отчаиваться.
— Ну да, — сказал я. — Нет ничего тайного, что рано или поздно не стало бы явным. Нужно только прилагать к этому определенные усилия.
— Именно. Усилия…
Я подумал, что, вообще-то, мне сейчас надлежит включиться в поиски ирмурянина. На данный момент он является единственным ключом к пониманию происходящего, единственной возможностью установить второго преступника. Причем, вероятнее всего, этот второй — главарь, разработчик всей преступной операции. Ирмурянин для подобной роли мелковат. А вот второй…
Впрочем, что нам о нем известно? Да ничего. Значит, и какие-то предположения пока строить рановато. Лучше вместо этого заморить червячка и присоединиться к погоне.
— Я ухожу, — сказал я. — Надо быть в курсе событий.
— Скатертью дорога, — буркнул Мараск. — Если выяснится что-то новое, не забудь сообщить мне.
Его краб-кусака уже что-то нащелкивал на пульте головизора, и изображения внутри его куба сменялись с бешеной скоростью. Нет, кое у кого не жизнь, а малина. Сиди себе на месте, посматривай головизор, лопай отборное мясо и еще говори гадости тому, кто за всю эту роскошную жизнь пашет. Чем не житуха?
Я покачал головой и шагнул к двери.