— Шуба, шуба царская, — завистливо зашептали по углам. — Шуба с государева плеча.
Без шубы Иван Васильевич показался Ниславу настолько щуплым мальчишкой, что он опять не удержал язык за зубами, и спросил:
— А правда, что ты в Казани самолично испугавшихся ратников на штурм города повел?
В палатах повисла гробовая тишина. Мальчишка подступил к Ниславу в упор, посмотрел снизу вверх, рассмеялся:
— Нет, служивый, такого размера шубы у меня нет! И на лесть я не падок, не старайся.
Вокруг облегченно захохотали, ломая шапки, кидая их об пол и приговаривая:
— Ох, хитер! Ну, хитер служивый…
— За ним числишься? — кивнул паренек в сторону Зализы. — Вот и служи. Воевода знатный, за ним шубу быстро выслужишь.
Царь развернулся и пошел к трону, а Нислав, все еще не веря, смотрел ему вслед. Умом он понимал, что такие же пареньки призываются военкоматами на срочную службу, что именно они одни выволокли на себе Русь из афганской, и из чеченской, и из многих других войн, что они будут держать на запоре таджикскую границу, они вцепятся в амурские острова, когда Союз рассорится с Китаем, и раз за разом будут отстаивать их от наскоков с другой стороны.
И все равно никак не мог представить себе этого мальчишку с саблей наголо, несущегося во главе кованной конницы на татарский строй, или зовущего за собой бородатых, закованных в броню ополченцев на полыхающие улицы Казани.
— Ну, Нислав, своей смертью ты не умрешь, — тихо пообещал в самое ухо боярский сын Толбузин, отволакивая патрульного с центра зала в угол. Кто-то тут же попытался рассказать служивому, что именно при нем царь делал то или это, как он сам бежал следом за царем на пушки, но государь уже опустился на трон, и взмахнул рукой:
— Ведите.
Разговоры моментально стихли. Двери палат раскрылись, и двое монахов ввели третьего, в котором Нислав далеко не сразу признал Костю Росина, что они привезли в Москву. Председатель клуба зарос щетиной, заметно побледнел и странно сутулился при ходьбе.
— Знакомец твой, Семен Прокофьевич, насколько я слышал?
— То ремесленник с деревни моей новой, Каушты, — выступил вперед опричник. — В писчую книгу включен, потому как стрелок знатный. В зимнем походе нарядом большим командовал, в поле… — Зализа сделал небольшую паузу, пережидая удивленный гомон, потом повторил: — Да, в поле. И огненную потеху епископским сотням тоже он устроил, стрелками прочими командуя. Оный ремесленник сотоварищи неведомо откуда приплыл, крепостицу на Березовом острове у свенов отбил. Там я его на службу твою призвал, государь, и пошел он на нее с радостью. И про крамолу, в иных землях услышанную, без понуждения мне рассказал.
— И на трех опросах с пристрастием от слов своих не отрекся, — закончил за опричника государь. — Так в чем крамола состоит, служивый человек Росин?
— Ведомо мне, — Костя расставил ноги пошире и теперь мог стоять без поддержки сопровождающих монахов. — Ведомо мне, что колдуны немецкие задумали заклятие на людей, сюда едущих, накладывать, дабы через месяц они черной немощью заболевали, и заражали все вокруг.
Бояре на скамье загудели, переглядываясь и громко постукивая посохами.
— И надеются они, что кто-то из приезжих до Москвы доберется, здесь болезнь распространит и она царя поразит насмерть.
— Нехристи! — вскочил ближний к трону боярин.
— Схизматики воистину в веру сатанинскую перекинулись! Ни перед чем не успокоятся, пока Москву, Третий Рим, миазмами ядовитыми не задушат!
Однако криков никто более не поддержал, и боярин, враз успокоившись, уселся на место.
— Благодарствую тебя, Константин Андреевич, за упреждение, — одной головой кивнул царь. — Какую награду ты у Руси просишь за столь важную весть?
— Установите на границах карантин, — торопливо выпалил Росин. — Чтобы всех приезжих под замком месяц выдерживали, и только потом дальше пропускали.
— То не просьба, — покачал головой мальчишка. — То забота твоя честная о Руси Святой, и мы ее приняли. Себе чего просишь?
— Себе? — вскинул брови Росин. — Себе… — тут он вспомнил момент, который не давал ему покоя уже несколько месяцев: торговлю мехами на Новгородском рынке. Раскидывались ими промысловики, как макулатурой какой-нибудь, запросто и бездумно.
— Заметил я, что русские мужики меха совсем не ценят. Продают купцам вдесятеро дешевле, чем они в Европе ценятся. Прошу, раз такое дело, установите запрет меха мимо казны продавать! Пусть государство торгует. Да по ценам, что на западе приняты. Не хрен им все время у нас на шее сидеть!
— Записал? — привстал на троне правитель, и кинул взгляд в дальний угол.
Прошу, раз такое дело, установите запрет меха мимо казны продавать! Пусть государство торгует. Да по ценам, что на западе приняты. Не хрен им все время у нас на шее сидеть!
— Записал? — привстал на троне правитель, и кинул взгляд в дальний угол. Только теперь Нислав заметил, что там торопливо скрипит гусиным пером монах, занося на свитки все, происходящее на приеме.
Следом за царем дружно поднялись знатные бояре, и так же вместе опустились.
— Мыслю я, — огладил подбородок мальчишка, — прибыль от этого казне получится, но не тебе, раб Божий. Себе что просишь?