Царская дыба

Нислав воспринял пинок с облегчением — кажись, пронесло, резать не станут.

— Вставай, — разрешил Толбузин, возвращаясь к столу. — Семен, крикни в дверь, распустилась дворня вконец! Привыкли, что в кремле трапезничаю, так теперь и вовсе кормить перестали. Крикни, жрать барин хочет. Сей час пирогов на столе не станет, запорю каждого второго к песям собачьим! Новых куплю, посноровистей. А ты, — повернулся он к Ниславу, — тебе вот что скажу, служивый… Дети есть? Отца с матерью помнишь? Так вот государю нашему, когда ему всего семь годков стукнуло, бояре мать отравили. Князя Телепнева, которого он за отца почитал, у него на глазах убили, бабок всех, нянек повитух, что с детства выхаживали, кого поразогнали, кого зарезали. И остался он один, как щенок в лесу диком брошенный. И общались с ним бояре, как скоморохи с медведем лесным — как народу показать, так принарядят, как не нужен — так на цепь и в чулан. Хорошо, перед совершеннолетием, как заколоть его собирались, митрополит Макарий головой рискнул, да его именем боярина Воронцова из темницы выпустил, да князей Глинских призвал. Отстояли юного царя, спасли… Так вот слушай меня, Нислав. Коли государь на улице пальцем на кого укажет, и молвит: «Помню его», я того выблядка голыми руками на месте разорву. За муки, мальчонке невинному учиненные, за предательство стола всероссийского, за кровь на руках их, за подлость душевную. Сразу разорву, приказа спрашивать не стану.

Нислав представил себя на месте царя — как бы ему, первоклашке пришлось бы увидеть смерть матери и отца. Представил, каково сынишке-несмышленышу придется, прирежь кто его с Матреной у мальчонке на глазах, и ладони его невольно сжались в кулаки:

— Прости меня, боярин… Не знал…

— А ты знай! — грохнул Толбузин кулаком по столу. — Знай! Знай, через что государь твой прошел к помазанию Божьему! Милостив наш царь, только самых поганых тварей наказал, одного Андрея Шуйского казнил, остальных изгнал с глаз долой.

Разбежались они по становищам татарским, по дворам европейским, и стонут в голос, выродки, как мучили их на Руси и истребляли, как плох наш Иван Васильевич, что шею свою из-под сапога их вонючего вынул. Да письма подметные боярам пишут, про долю тяжкую народа русского, Богом избранного.

Двери трапезной распахнулись, и слуги хлынули внутрь, неся сразу много кубков, кувшинов, блюд с пирогами, да мясом, да рыбой, да зеленью.

— Диссиденты, — понимающе кивнул патрульный. — Всегда одинаковы.

— Благодарить Господа нужно, что царя такого нам дал, — спокойно, но в полный голос продолжил Андрей Толбузин. — Душой не ожесточился, умен, отважен. Когда Казань брали и ратники наши дрогнули, самолично на улицы окровавленные бросился, на сабли татарские, за собой ополчение повел, гибели ничуть не страшась.

— Под Тулой самолично нас в атаку повел, — добавил от себя Зализа. — Помню, все обогнать его пытался, да не смог…

— А коли царь на кого укажет, — неожиданно перебил их Нислав, из головы которого все не уходил образ первоклассника, стоящего возле мертвых родителей, — Вы мне тоже скажите. Рвать таких нужно. Каленым железом выжигать, чтобы другим неповадно было. Всех.

* * *

Для поездки в царские палаты слуги заложили карету. Попытки Зализы и Нислава предложить верховую поездку боярский сын отмел сразу — на прием к государю только в запряженном цугом экипаже, и никак более! Зато опричник так же категорично воспротивился попытке одеть его в шубу:

— Нет, Андрей. Я — нищий порубежник и в такую жару пускать пыль в глаза никому не стану. Мне Иваном Васильевичем ряса монашеская дана, в ней и поеду.

Нислав обошелся серединка-наполовинку. От алой шелковой рубахи и новых шаровар с мягкими яловыми сапогами он не отказался, а шубу ему никто и не предлагал.

Последним камнем преткновения стала попытка Зализы прицепить на пояс саблю.

— Ты еще пищаль Ниславу дай, — хмыкнул Толбузин, и опричник отступил.

Забрались в карету с бархатными занавесками вместо стекол, уселись. Заскрипели ворота.

— Эй, голытьба, дорогу боярскому сыну! — это помчались вперед, расчищать проезд, подворники. Следом тронулась и повозка. Нислав поначалу пытался осматривать деревянную Москву через щели между занавесками и рамой, но вскоре занятие это бросил: не разобрать ничего. Занавеси отдернуть Толбузин не позволил: не по чину. Нечего, ако немцы пучеглазые, разинув рот, во все стороны таращиться.

Так и приехали к царскому крыльцу, словно с завязанными глазами. Лестница в два пролета, укрытая матерчатым навесом, вела сразу на второй этаж, и перед каждым пролетом стояли яркие, как на картинках стрельцы: в красных тегиляях до пят и картузах, отороченных каракулем, с буденовскими перехлестами-застежками на груди и высокими бердышами в руках. Видать, любил государь свою новую, созданную им самим, гвардию, и гордился ею. Перед нижними ступеньками лежала кипа соломы, но на самих пролетах — ковры, и Нислав поймал себя на ощущении, что поднимается в музей.

В самом дворце было сумрачно и прохладно. Свет еле сочился через слюдяные окошки, состоящие из множества кусков, зажатых в рамы из тонких реечек. Гладкие стены — то ли дощатые, то ли оштукатуренные, украшала роспись под хохлому: сочные синие и золотые краски, неведомые цветы и гривастые жар-птицы. Под ними бродили бояре с тяжелыми, смахивающими на боевые, посохами, в высоких бобровых шапках, в долгополых шубах со столь длинными рукавами, что руки приходилось просовывать в прорези с внутренней стороны. Встречаясь между собой, бояре величаво раскланивались, столь плавно, словно боялись расплескать поставленные на головы аквариумы.

Встречаясь между собой, бояре величаво раскланивались, столь плавно, словно боялись расплескать поставленные на головы аквариумы. Впрочем, нередко между ними мелькали молодые ребята в легких кафтанах или рясах — теперь Нислав и не знал, опричники ли, али просто монахи.

— Государь молится, молится, молится… — пронесся по палатам тихий шепот, и Андрей Толбузин встрепенулся:

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98