* * *
Новый сон.
Люгер находился в какой-то комнате и испытал здесь прежде неведомый ему страх. Стены комнаты были скрыты серыми панелями, ровно горел свет, тускло блестели металлические детали и стекло. Он сидел в очень удобном, обшитом кожей кресле, а кресло было целиком погружено в полупрозрачную жидкость, так что только голова Стервятника оставалась над поверхностью.
Люгер мог видеть свое бледное отражение в мерцающем прямоугольном стекле, укрепленном прямо перед ним. Почему-то он был уверен, что попал в западню, из которой вряд ли удастся выбраться. Он лишился оружия и одежды; его голова была гладко выбрита, и к ней присосалось несколько черных пиявок. Прикосновение к ним вызывало резкую боль, и он не сумел оторвать ни одной.
Слот опустил руки, покрытые до локтей каким-то блестящим коричневым веществом, которое делало их очень похожими на деревянные, и попытался осознать, что мешает ему встать на ноги, откуда взялась эта слабость, непреодолимая апатия, безразличие ко всему…
На поверхности мерцающего стекла появились светящиеся буквы, которые складывались в слова. Язык был знаком Стервятнику; он прочел несколько бегущих строчек, и поначалу они показались ему бессмысленными, а само видение — бредовым. Потом, поскольку бред тянулся слишком уж долго, Люгер принялся искать в нем скрытый смысл.
И вдруг его осенило. Это было не что иное, как послание духа. Бестелесный мокши обращался к нему из глубин Звездного Дома, и Люгер понял, что таким и будет его личный ад — он проведет вечность внутри металлического склепа, забытый мстительным богом, погруженный в жидкость, которая сделала его тело невесомым и неощутимым. Он будет видеть символы утраченной жизни, повторять про себя никем не произнесенные слова, избавляться от воспоминаний и, возможно, со временем даже научится разговаривать с призраком существа, убившего Сегейлу, потому что здесь больше не с кем разговаривать…
* * *
Он открыл глаза. Узнал обстановку своей спальни. Что-то подсказывало ему: это уже не сон. Лунный свет проникал в комнату через выходящие на юг окна; рядом с собой Люгер слышал чье-то дыхание. Он повернул голову и посмотрел на спящую.
Сияние ночного светила растопило мрамор; лицо женщины казалось безмятежным и родным. Люгер прикоснулся к ее руке, осязая теплую кожу живого человека, — Сегейла зашевелилась во сне, но не проснулась.
Стервятник лежал одетым, на полу рядом с кроватью лежал небрежно брошенный меч, на треть извлеченный из ножен. Слот заглянул в потускневшее зеркало — в нем отражались только размытые силуэты… Дома было безопасно и уютно, но какая-то мелочь не давала Люгеру покоя. Вскоре он понял, в чем дело. На фоне прямоугольников лунного света трепетали черные тени листьев. В Валидии листья распускались поздней весной, и, значит, по меньшей мере два месяца жизни бесследно ускользнули из его памяти…
Он осторожно провел ладонью по обнаженной спине Сегейлы, и обнаружил давний шрам от раны, нанесенной Мортом.
Вдруг снаружи вспыхнул яркий свет, источник которого находился южнее Луны. Сияние было каким-то вязким, густым, неестественным; комната будто наполнилась лиловым туманом… Звериный слух Люгера уловил звуки чьих-то шагов, донесшиеся снизу. Он вскочил, схватил меч и направился к лестнице.
Во всем доме царило запустение. Стервятник увидел следы на полу, хорошо различимые в толстом слое пыли. Следы не принадлежали ни ему, ни Сегейле — их отпечатков не было вообще, словно они перенеслись в спальню по воздуху.
Люгер осмотрел комнаты и коридор. Тот, кто побывал здесь, успел уйти. Распахнутую входную дверь раскачивал ветер, и, кроме того, о незваном госте напоминал запах. Вроде бы что-то живое… но не совсем. Люгер хорошо помнил этот запах. Примерно так же пахли камни-ловушки в святилище Халкер…
Он обвел взглядом сумрачный зал. Родовое гнездо до сих пор хранило нечто, с чем Стервятнику хотелось бы проститься навсегда.
Родовое гнездо до сих пор хранило нечто, с чем Стервятнику хотелось бы проститься навсегда. Неистребимый аромат преследовал его. Магия, молодость, любовь… Сентиментальная чепуха была уместна и позволительна в благополучные времена.
Люгер вышел за дверь и остановился на пороге. Окрестности были залиты всепроникающим лиловым светом, гораздо более ярким, чем лунный. В ушах Стервятника зазвучала музыка. Это была нездешняя тревожная музыка, рождавшая предчувствие неотвратимой будущей угрозы. Она несла с собой весть о том, чего никто из ныне живущих уже не увидит — может быть, к счастью для себя…
Облака дыма поднимались над кронами деревьев. Сквозь них были видны стены и башни замка. Появление Звездного Дома изменило пейзаж до неузнаваемости. Огромный участок леса просто перестал существовать; в некотором отдалении еще бушевала кольцевая стена огня. Но даже пламя лесного пожара оказалось почти неразличимым в сиянии самого Дома.
Прямая дорога, гладкая как стекло, пролегла от поместья Стервятника до новой (или старой?) обители мокши. Длинные тени шевелились, как протянутые пальцы, — по дороге шли трое. Их фигуры Люгер узнал без труда: Слепой Странник и Люгер-старший уводили Венгу за собой.