— Крупнее, — попросил я.
Спутник приблизился. Теперь можно было сосчитать воронки и рассмотреть любую из них более детально.
— А дальше чего?
— Я так понимаю, что этот дисплей является прорезью прицела?
— Можно и так сказать.
— Возьми в него половину спутника.
— Геометрическую половину? Он неправильной формы, так что сделать это достаточно проблематично…
— Любую половину, — сказал я. — И прекрати строить из себя умника, ладно?
— Уже прекратил, — ответил Джек. — Готово.
— Прицелился? — уточнил я.
— Да.
— Теперь стреляй.
— Ты что, ошалел? — изумленно спросил он, и я понял, что Джек не воспринимает ситуацию всерьез. Для него это было очередным теоретическим исследованием или игрой. Наводя на цель потенциально самое страшное оружие в Галактике, он даже не задумывался о возможности его практического применения.
— А зачем вообще целиться, если не собираешься стрелять? — спокойно спросил я.
— Да ты с ума сошел, Макс, — вмешался Мартин. — Мы ведь ничего не знаем о принципах действия оружия! Это ведь может быть все что угодно! Энергетические удары, излучения, черт подери, разрушение самой структуры пространственно-временного континуума! Сложно предсказать последствия выстрела и распространение ударной волны! Магистры могли и сами никогда не использовать этой штуки! Могут погибнуть миллионы!
— Я так не думаю, — сказал я.
— А ты вообще думаешь? С тех пор как ты ушел из аналитиков, у тебя атрофировались мозги!
— Рядовой Рэндольф, — холодно сказал я.
— А ты вообще думаешь? С тех пор как ты ушел из аналитиков, у тебя атрофировались мозги!
— Рядовой Рэндольф, — холодно сказал я. — Будьте добры, заткнитесь.
— Слушаюсь, сэр, — сдавленно прохрипел он. Видать, не ожидал от меня такого подвоха.
— Мы сильно рискуем, — сказал Джек.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — сказал я.
— Но мы рискуем не собой…
— Сержант Морган, — обратился я к нему ледяным и жестким тоном, который никогда раньше не использовал в общении со своими друзьями. — Надо ли мне напоминать вам, что, хотя мы находимся в одинаковых званиях, мои приказы как оперативного агента, находящегося на задании, имеют высший, чем ваш, уровень приоритета?
— Нет, сэр.
— Тогда считайте, что я только что отдал вам прямой приказ. Всю ответственность я беру на себя. Огонь!
Джек посмотрел на меня так, словно видел впервые.
Он числился главой аналитической группы из восьми человек, находился в одинаковом со мной звании. Находясь в Штаб-квартире, он мог отдавать приказы рядовым, сержантам и даже лейтенантам по праву более умного, но сейчас мы были в «поле», а это моя епархия. Не подчиниться моему прямому приказу он просто не мог. Я ведь являюсь сержантом оперативной службы Гвардии, а это кое-что значит.
Когда Джек, все еще не веря своим ушам, под сочувствующие взгляды коллег поплелся к тому, что считал пусковым устройством, я чувствовал себя полным подонком. Но терять еще десять-пятнадцать минут на пустые препирательства, которые все равно привели бы к такому же результату, я не имел права. Магистр был слишком близко.
Потом, возможно, я извинюсь, если это «потом» когда-нибудь наступит.
Но сейчас не время думать о чьих-то оскорбленных чувствах и лелеять личные обиды.
Много позже Морган имеет полное право обжаловать приказ и попытаться отправить меня под трибунал. Но сейчас мы находились в состоянии войны, на линии огня, и я мог бы отдать приказ расстрелять его за неповиновение, и приказ был бы выполнен.
Демократия хороша лишь до определенного предела, дальше она превращается в оружие самоуничтожения. На войне кто-то должен отдавать приказы и кто-то — их выполнять, а разборы полетов проводятся лишь после боя, иначе все полетит к черту. А в данном случае победа спишет все, ибо цена нашего поражения — смерть.
В общем, Джек Морган нажал на спуск.
Если откровенно, то какое-то время это все-таки заняло.
Сначала Джеку пришлось переключить восемь тумблеров, перебежать на другой конец пульта и переставить рубильники в положение «ВКЛ», потом нажать еще десяток кнопок.
Все присутствующие зачарованно наблюдали за его движениями, словно он исполнял некий магический ритуал, от которого нельзя оторваться. В каком-то смысле так оно и было. Ритуал смерти. Танец разрушения.
Итогом манипуляций старшего аналитика стала еще одна кнопка, появившаяся из-под непрозрачного пластикового покрытия. Джек откинул крышку и попытался ее нажать. Кнопка не поддавалась. Чертыхнувшись, он снова щелкнул тумблерами, возвращая их на исходную позицию. И снова нажал.
Ничего.
Никакого звука, никакой вибрации, никакой отдачи или фона. Вообще ничего.
И на экране, показывавшем половину спутника, тоже ничего не было.
Выругавшись столь виртуозно, что заставил бы покраснеть и сержанта ВКС, Морган уменьшил масштаб. Спутник обнаружился на положенном ему месте, только теперь он напоминал половинку яблока, отрезанную острым ножом.
Спутник обнаружился на положенном ему месте, только теперь он напоминал половинку яблока, отрезанную острым ножом. Второй половины не было.
— Полковник и три его капитана! — прошептал Морган.
— Мадре де Диос! — перекрестился Альварес.