Так что когда База вызвала Шельму, приказав срочно — нет, СРОЧНО! — переместиться в восьмой сектор, чтобы прикрыть там Баньши, атакованных большой группой уродов , восторженное «Йа?ха?ха» на волне эскадрильи не оставило никаких сомнений.
Так что когда База вызвала Шельму, приказав срочно — нет, СРОЧНО! — переместиться в восьмой сектор, чтобы прикрыть там Баньши, атакованных большой группой уродов , восторженное «Йа?ха?ха» на волне эскадрильи не оставило никаких сомнений.
— Лидер — Шельмам, разворот! Пошел!
Маневровые ударили плазмой. Тецимы описали дугу и понеслись сквозь ночь, полные предвкушения и азарта.
Слаженное построение лестницей, звенья, расположенные «ладонью». Уже на подлете Лидер велел Шельмам выключить ходовые и идти на одной инерции. Что позволило зеркально?черным, инфракрасно невидимым Шельмам вывалиться в самую середину драки, где до полусотни истребителей метались, поливая друг дружку огнем, в пространстве не более тысячи кубических километров. Радары вопили о «целях» кругом, глыбища вражьей матки, высыпавшая уродов в охраняемое пространство, ненавязчиво маячила рядом. Вальсировали и перестреливались поверх тучи «мелких птиц» свои и чужие крейсера, считать которые не было ни нужды, ни времени. Истребители связали друг друга боем, каждая сторона норовила прорваться к крупным целям. Тут и там расцветали белые хризантемы, а в шлемофонах умолкали «номера». И в ответ на краткий миг внезапной тишины ты взрывался такой яростной, отмороженной, такой бессильной бранью и таким подростковым фальцетом, что в другое время сгорел бы со стыда. Боевой лексикон пилотов — не из салона. Будь ты хоть трижды князь.
Металл корпуса пел. А двенадцать Тецим пели хором, глубокими гулкими басами вибраций, и поливали плазмой все, что пищало в рамках прицелов, сами объятые белым пламенем выхлопов маневровых. И было умопомрачительно жарко в кабине, и хорошо, и от адреналина ты был совершенно пьян, и в общем и целом это было именно то, ради чего — все. Перегрузки на виражах, темнота в глазах и блестящие точки на сетчатке, острая физическая радость тела, в котором, как от спорта, ныл каждый нерв, стонала каждая жилка. Яблоки глаз стали свинцовыми и норовили провалиться в глазницы, обвисли онемевшие щеки. В моменты, когда ты можешь стать очень мертвым, чувствуешь себя особенно живым.
— Синий?Один Лидеру. Они уходят!
В самом деле. Зеленые точки на экране радара ползли к краю, уроды , получив, видимо, приказ к отступлению, торопились спастись, вражий АВ развернулся, открыв для них погрузочные люки, традиционно ярко освещенные изнутри. Шельма?Лидер весь превратился в собственный большой палец, напрягшийся на кнопке пуска торпед. Туда бы… да хоть одну!
Ни одному истребителю не под силу завалить авианосец. Но мечтают об этом — все.
— Шельма — Базе. Прошу свободной охоты!
То же самое, видимо, сделали и другие комэски, подоспевшие к раздаче, потому как база ответила с заминкой.
— База — Шельме, охоту разрешаю.
— Лидер — Шельмам. Перекличка. Доложить, у кого торпеды целы.
Мгновенная, безумно раздражающая пауза, видимо, пока Магне соображает, что расчет начинается с него.
— Красный?Два. Обе тут.
— Красный?Третий. Одна.
— Красный?Четыре. Остаток протонных торпед — две штуки.
Рубен мысленно застонал. Он успел бы навести и выпустить торпеды за время, пока Вале рапортовал о наличии своих.
— Синий?Один. У меня одна.
— Синий?Два. При мне мое…
— Синий?Три. Болтаются пока.
— Синий?Четверка. А я облегчился…
И так далее.
Все. Камень свалился с души. И Вале. Боезапаса потратили немного — на удивление. Есть еще, чем отдаривать.
— Лидер — Шельмам. Охотимся.
Вражья матка набирала ход. Плазма белыми языками вырывалась из дюз, жерла прыжковых наливались красным. И по одной только возможности визуального контакта, расстояние тут — доплюнуть.
Мы могли бы оказаться на дистанции запуска в мгновение ока. Вектор задан, уроды на ходу ныряют в люки. Чужие крейсеры стягивались к точке выхода АВ, готовые жертвовать собой, чтобы дать спастись ему. Наши норовили их отсечь. Плотность заградительного огня была… Отвага — отвагой, но когда крейсеры палят друг по другу, истребителям меж ними делать нечего. Нет. Горькое сожаление при виде готовой к прыжку добычи. Аж руку свело. Что, вообще говоря, не мешало вести огонь по отставшим. Даже если просто помешать им добраться до уходящей матки — этого будет достаточно. На крохах?истребителях двигателей Брауна?Шварца нет. В нашем пространстве мы сделаем с ними все, что захотим.
Крейсер взорвался, вокруг него вспухло облако белого фосфоресцирующего пара. Внутри, как в сердце белого пиона, полыхал зрелый пурпурный огонь. Что за топливо у них — этакого цвета? Блистер притух, поляризуя вспышку, но Рубен все равно машинально прикрыл глаза левой рукой. Несколько секунд вся внутренняя поверхность колпака представляла собой один ослепительно?белый бэкграунд. Жестокий удар по зрительному аппарату, краткая, но всегда пугающая — а ну как на этот раз добром не кончится! — слепота, и четкое графическое отображение внутренности кабины на глазном дне. Неприятная вещь, и крайне опасная — при наших?то скоростях.