— Люси звонила, — сказал я.
— Что? — он обмяк, как подстреленный зверь.
— Я звонил портье. Она в «Американе, номер 1600 … просила перезвонить.
Он уставился на меня … вдруг зазвонил телефон.
Я пожал плечами и взял трубку. Прятаться ни к чему. Она нас нашла.
— Алло,? сказал я.
Это был снова портье.
— Мистер Дьюк?
— Да.
— Мистер Дьюк, прошу прощения, нас разъединили минуту назад … но я подумал, что следует вам перезвонить, потому что я …
— Да что такое?
Кольцо сжималось. Сейчас этот гад меня обрадует. Что эта овца ему наплела? Я попытался сохранять спокойствие.
— Мы смотрим новости! — завопил я. — За каким хером ты меня беспокоишь?
Молчание.
— Чего тебе надо? Я заказывал лёд и выпивку! Где они? Война идет, ты слышишь? Люди гибнут!
— Гибнут? — переспросил он почти шёпотом.
— Во Вьетнаме! В телевизоре!
— А … да … да, — Ужасная война. Когда ж она кончится?
— Скажи мне, — вкрадчиво осведомился я, — что тебе надо?
— Да, конечно, — он переключился на свой обычный тон портье. — Я подумал, что вам надо сказать … потому что вы, я знаю, приехали на съезд полиции … у женщины, которая оставила вам сообщение, был очень расстроенный голос.
Он замолк, но я ничего не ответил.
— Я подумал, что вам следует об этом знать, — наконец сказал он.
— Что ты ей сказал?
— Ничего. Ничего не сказал, мистер Дьюк. Я просто принял сообщение.
Он замолчал.
— Но с ней было очень трудно разговаривать. Она … в общем… очень сильно расстроена. По-моему, она плакала.
— Плакала? — от мескалина мой мозг переклинило. Я не мог думать. — Почему она плакала?
— Ну … а … она не сказала, мистер Дьюк. Но поскольку мне известен род вашей деятельности, я подумал …
— Понятно, — выпалил я. — Слушайте, если она позвонит еще раз, будьте с ней помягче. Мы проводим исследование. Мы внимательно за ней наблюдаем.
Я почувствовал, как снова закрутились шестеренки в голове, слова находились сами собой.
— Она, разумеется, совершенно безобидна … никаких неприятностей не будет … Она находится под действием настойки опия, это контролируемый эксперимент, но я подозреваю, что нам понадобится ваше содействие.
— Конечно … разумеется. Мы всегда рады оказать содействие полиции … главное, чтобы не возникло неприятностей … для нас, я имею в виду.
— Не беспокойтесь, вы под нашей защитой. Главное, обращайтесь с ней, как со всяким человеком, попавшим в беду.
— Что? — он начал запинаться. — Ах… да, конечно-конечно. Я вас понимаю … да … то есть ответственность вы берете на себя.
— Разумеется, — сказал я. — Я теперь мне надо посмотреть новости.
— Благодарю вас, — промямлил он.
— Принесите лёд, — сказал я и повесил трубку.
Мой адвокат блаженно улыбался в телевизор.
— Молодец, — сказал он. — После этого они будут обходиться с нами как с проклятыми прокаженными.
Я кивнул и налил в бокал «Шивас ригал».
— Новостей по ящику не было уже часа три как, — сказал он небрежно.
— Этот дурила подумает, что мы наверно настроились на какой-то специальный полицейский канал. Тебе надо перезвонить ему и заказать конденсатор на 3000 ватт вместе со льдом. Скажешь ему, наш только что перегорел …
— Ты забыл про Люси, — сказал я. — Она ищет тебя.
Он засмеялся.
— Нет, она ищет тебя.
— Меня?
— Тебя. Она на тебя запала. Чтобы там в аэропорту от неё избавиться, мне пришлось наплести ей, будто ты везешь меня в пустыню на разборку — из-за неё, — он пожал плечами. — Нужно же было ей что-то сказать. Ну я и сказал, пусть поезжает в «Американу» и ждет, кто из нас вернется.
Он снова засмеялся.
— По ходу, она решила, что победил ты. Сообщение-то не для меня, так?
Я кивнул. Какой-то бред, но я знал, что это правда. Наркоманская логика. Ритмы звучали зловеще и четко, рисуя совершенно понятную для него картину.
Он развалился в кресле и сосредоточился на сериале «Миссия невыполнима».
Я задумался, потом встал и принялся запихивать вещи в чемодан.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Неважно, — ответил я.
Молния заела, но я рывком застегнул её. Затем я обулся.
— Ну-ка постой. Ты что, уезжаешь?
Я кивнул.
— Ты, черт тебя подери, прав. Я уезжаю. Но не волнуйся. Я загляну в регистратуру. О тебе позаботятся.
Он вскочил, опрокинув свой бокал.
— Ладно, чёрт подери, дело серьезное! Где мой пистолет?
Я пожал плечами, не глядя на него, и запихал бутылки скотча в рюкзак.
— Я продал его в Бейкере. С меня 35 баксов.
— Он обошелся мне в сто девяносто!
Я улыбнулся.
Ты мне рассказывал, откуда у тебя этот пистолет, помнишь?
Он замялся, притворился, будто думает.
— А, да, — наконец сказал он. — От того засранца из Пасадены …
Тут он снова завелся.
— Он обошелся мне в штуку зелени. Этот мудак завалил копа. Ему светил пожизненный срок! … Черт, три недели работы в суде и что я получил — какой-то сраный револьвер.
— Болван, я предупреждал тебя не работать с торчками в кредит — особенно когда они виновны. Тебе повезло, что этот урод не отплатил тебе пулей в живот.
Адвокат поник.
— Это был мой кузен. Присяжные признали его невиновным.
— Нихуя себе! Скольких этот вонючий наркоман успел завалил с тех пор? Шестерых? Восьмерых? Этот уебок виновен настолько, что я бы сам его грохнул, из принципа. Как он грохнул копа, так он грохнул и ту девчонку в «Холидей Инн» … и того парня в Вентуре!