Да, пожалуй, вот в чём было дело: чувство неизбежной победы над силами Старого Порядка и Зла.
Куда ни попади, выбьешь искру. Мы были во власти фантастического всеобщего чувства своей безоговорочной правоты, грядущей победы …
Да, пожалуй, вот в чём было дело: чувство неизбежной победы над силами Старого Порядка и Зла. Не агрессивной, военной победы; она нам была ни к чему. Мы верили, что просто возобладает наша энергия. Бороться бессмысленно — ни на их, ни на нашей стороне. Мы набрали полную скорость, мы взлетали на гребне прекрасной волны ….
Не прошло и пяти лет, и сегодня можно взобраться в Лас-Вегасе на вершину холма и посмотреть на запад, и, если умеешь видеть, то перед взором замаячит уровень полной воды — там, где волна наконец разбилась и отхлынула вспять.
9. Никакого сочувствия к дьяволу … Пытки журналистов? … Бегство сквозь безумие
Решение бежать пришло внезапно. А может и нет. Может, я всю дорогу его планировал — подсознательно выжидал верного момента. Пожалуй, счёт сыграл свою роль. Мне нечем было его оплатить. И я не собирался выкидывать номер с переводными векселями. Особенно после того, как я имел неосторожность связаться с Сидни Зайоном, когда у меня отозвали «Америкэн экспресс», и теперь эти сволочи подали на меня в суд — вместе с «Дайнерс клаб» и Внутренней налоговой службой….
Кроме того, за всё отвечает журнал. Мой адвокат об этом позаботился. Мы ничего не подписывали, только счета за обслуживание в номере. Сколько всего набежало, мы так и не узнали, но прямо перед отъездом адвокат посчитал, что выходило где-то по 29-36 долларов в час, за двое суток.
— Вот это да, — сказал я. — Как так получилось?
Ответить на этот вопрос было некому. Адвокат уже уехал.
Он наверняка почуял неладное. Вечером в понедельник он заказал в номер набор чемоданов из тонкой воловьей кожи, и заявил мне, что у него забронировано место на ближайший рейс до Лос-Анджелеса. Придется поторопиться, сказал он, и по пути в аэропорт стрельнул у меня 25 долларов на билет.
Я проводил его, а на обратной дороге зашёл в сувенирную лавку и спустил все оставшиеся деньги на всякий хлам: пластмассовые зажигалки «Зиппо» со встроенным рулеточным колесом за 6.95$, 50-центовые фишки с портретом Кеннеди, жестяные банки для костей в виде обезьян по 7.50$ … Я собрал всё это в кучу и свалил на заднее сиденье …. Затем с достоинством уселся на водительское место (крыша была, как всегда, откинута), включил радио и задумался.
Как поступил бы в такой ситуации Хорацио Элджер?
«Одна затяжка и вперед … »
Паника. Она поползла по позвоночнику, как бывает в начале кислотного прихода. На меня вдруг обрушилось ясное осознание пугающей действительности: я один в Лас-Вегасе, на баснословно дорогой машине, в полном неадеквате, адвокат улетел, деньги кончились, статью для журнала я не написал и поверх всего — невъебенный гостиничный счёт. Мы поназаказывали в номер все, что способны унести человеческие руки; среди прочего — шестьсот кусков прозрачного мыла «Ньютроджина».
Оно валялось по всей машине: на полу, на сиденьях, в бардачке. Мой адвокат договорился с метисками-горничными на нашем этаже, чтобы те нам его приносили — шестьсот кусков непонятной прозрачной херни — и теперь это всё моё.
Ещё мне достался пластмассовый портфель: я внезапно заметил его справа на переднем сиденье. Я поднял его и сразу догадался, что лежит внутри. Ни один самоанский адвокат в здравом уме и твердой памяти не попрётся через металлодетектор коммерческой авиалинии с огромным «Магнумом» в кармане ….
Он оставил его мне, чтобы я потом ему его вернул — если сам вернусь в Лос-Анджелес. Если … я живо представил себе беседу с полицейским из дорожного патруля Калифорнии.
Что? Какой пистолет?? Этот заряженный, незарегистрированный, в скрытном ношении, возможно, находящийся в розыске «Магнум-357»? Как он у меня оказался? Видите ли, по совету своего адвоката, который впоследствии исчез, я свернул с дороги у Мескаль-Спрингс, и пока я безо всякой цели бродил по этому оазису, вдруг откуда ни возьмись передо мной появился маленький бородатый тип — в одной руке линолеумный нож, в другой огромный чёрный пистолет … он предложил вырезать мне на лбу большую букву Х, на память о лейтенанте Кэлли, … но когда я сказал ему, что я доктор журналистики, он резко передумал.
Да, вы конечно не поверите, но он вдруг швырнул нож в солёные мескалевые воды у наших ног, а потом дал мне этот револьвер. Именно так, вручил мне его рукояткой вперед, а потом убежал во тьму.
Вот откуда у меня этот пистолет. Верите?
Нет.
Но я не собирался его выбрасывать, вот еще. В наши дни хороший «Магнум» не так-то просто достать.
Короче, довезу его до Малибу, и он мой. Рисковал я — пистолет мой: всё правильно. А если самоанская свинья припрётся ко мне домой и поднимет визг — получит из этого пистолета пулю в берцовую кость. Да. 158 гранов свинца и сплава, помноженные на скорость 500 метров в секунду дают двадцать килограмм самоанского мяса вперемешку с обломками костей. А что?
Бред, бред … а тем временем я в полном одиночестве сижу в Красной акуле на стоянке в аэропорту Лас-Вегаса. К черту панику. Собраться. Продержаться. Следующие сутки самое главное — сохранить самообладание. Один посреди ебучей пустыни, в гнезде вооруженных психопатов, в машине, полной опасностей, страхов и долгов, которые я должен довезти до Лос-Анджелеса. Потому что если меня возьмут здесь, я обречен. Мне пиздец. Без вариантов. Для доктора журналистики на должности главного редактора тюремной газеты нет будущего. Катить из этого штата-атавизма, да побыстрее. Да. Но сперва — обратно в гостиницу, обналичить чек на 50 баксов, подняться в номер, заказать два клубных сэндвича, два литра молока, кофейник и 0,75 «Бакарди аньехо».