— Какой взнос за участие? — спросил я у регистратора.
— Два пятьдесят.
— А если я скажу, что у меня «Винсент Блек Шэдоу»?
Он поднял на меня пристальный недружелюбный взгляд. Я заметил у него на поясе револьвер 38 калибра.
— Проехали. Всё равно мой пилот заболел.
Он прищурился.
— Твой пилот, дружок, тут не единственный больной.
— У него кость в горле застряла.
— Чего? — мужик начинал злиться, но вдруг что-то его отвлекло…
Мой адвокат. Он стоял без своих датских очков, без гавайской рубашки… с голым торсом, тяжело дыша и ничего не соображая.
— В чем дело? — прохрипел он. — Этот человек — мой клиент. Вы готовы предстать перед судом?
Я схватил его за плечо и плавно развернул его кругом.
— Проехали. Они не принимают «Винсент блек шэдоу».
— А ну-ка постой! — взревел он. — Что значит не принимают? Ты что, пошел на сделку с этими свиньями?
— Конечно нет, — я подталкивал его к воротам. — Сам посмотри, они все вооружены. Мы тут одни без оружия. Разве не слышишь, как там стреляют?
Он замер, прислушался, и вдруг бросился бегом к машине.
— Хуесосы! — орал он через плечо — Мы еще вернемся!
К тому времени, когда мы выехали обратно на шоссе, он обрел способность разговаривать.
— Господи! Как мы вообще затесались в банду этих ебанатиков? Скорее валим из города. Эти пидоры хотели нас убить!
5. Освещение событий … Пресса в действии … Безобразный провал
Гонщики были готовы к рассвету. Красивый восход над пустыней. Очень напряженный. Но гонка начиналась только в девять, а потому нам предстояло убить три долгих часа в казино радом с гаражами. Тут-то и начались все неприятности.
Бар открывался в семь. В бункере была еще «коффейная и пончиковая», но те из нас, кто провел всю ночь в заведениях вроде «Цирка-цирка», были не в настроении для кофе и пончиков. Нам хотелось чего покрепче. Мы были похмельные и злые, и нас было человек двести, так что бар открыли пораньше. К половине девятого у игорных столиков образовались большие толпы. Было шумно, повсюду раздавались пьяные крики.
К барной стойке притопал какой-то костлявый вахлак средних лет в майке «Харлей Дэвидсон» и гаркнул: «Етить твою мать! Какой сегодня день — суббота?»
— Скорее воскресенье, — ответил кто-то.
Нам хотелось чего покрепче. Мы были похмельные и злые, и нас было человек двести, так что бар открыли пораньше. К половине девятого у игорных столиков образовались большие толпы. Было шумно, повсюду раздавались пьяные крики.
К барной стойке притопал какой-то костлявый вахлак средних лет в майке «Харлей Дэвидсон» и гаркнул: «Етить твою мать! Какой сегодня день — суббота?»
— Скорее воскресенье, — ответил кто-то.
— Эх! Вот засада, а! — воскликнул он, обращаясь к неведомой аудитории. — Сижу я вчера вечером у себя в Лонг-Бич, и кто-то мне говорит, мол сегодня «Минт-400», ну я своей и говорю: «Ну я поехал».
Он загоготал.
— А она мне мозг сверлить … Ну я ей навешал, и тут бац — какие-то два перца, которых я вообще впервые вижу, тащат меня на улицу и давай рихтовать. Отдубасили меня мама не горюй.
Он опять засмеялся, обращаясь ко всем сразу, причем ему было всё равно, слушали его или нет.
Во блин! — продолжал он. — И тут один говорит: куда собрался-то? А я говорю — в Лас-Вегас, на «Минт-400». Короче, они дали мне десятку и отвезли на вокзал … — Он замолк. — Или это не они уже были …
— Ну вот, короче, я здесь. И ночка, скажу вам, была долгая! Семь часов в автобусе трясся! На рассвете очухался где-то в центре Вегаса и не одуплю, как я сюда попал-то. Думал только: «О господи, опять-двадцать пять, на этот раз кто со мной развелся?»
Он взял протянутую ему кем-то из толпы сигарету и прикурил её, всё еще ухмыляясь.
— Но тут вспомнил, ей-богу! Я ж на гонку приехал … и всё, больше мне ничего знать не надо. Тут просто охрененно. Похер, кто выиграет, кто проиграет. Как здорово сидеть тут с вами …
Никто ему не возражал. Мы все понимали. В определенных кругах «Минт-400» котируется гораздо выше, чем Суперкубок, Дерби в Кентукки и финал дерби роллеров в южном Кентукки вместе взятые. Эта гонка привлекает особую породу людей, и наш приятель в харлеевской майке явно к ней принадлежал.
Корреспондент журнала «Лайф» с сочувствием кивнул и заорал на бармена: «Дайемучоонхочет!»
— И поживее, — каркнул я. — А может пять?!
Я впечатал в стойку свою кровоточащую ладонь.
— Точняк! Давай десять!
— Поддерживаю! — завопил тип из «Лайф». Он медленно стекал с барной стойки на колени, однако продолжал вещать твердым голосом:
— Это волшебный миг в истории спорта! Он может никогда не повториться.
Потом его голос дрогнул.
— Я был однажды на Тройной короне, вообще не сравнить …
Лупоглазая тетка отчаянно тянула его за ремень. «Вставай! — умоляла она. — Ну пожалуйста! Будь красавчиком, вставай!».
Он залился диким смехом.
— Послушай, дамочка. Я и здесь, где я есть, красавец что надо, а если встану, то ты ляжешь!
Тетка продолжала его поднимать. Она целых два часа пялилась на его локти, а теперь делала свой ход. Мужику из «Лайф» она была до лампочки, он еще больше обмяк.
Я отвернулся. Гадкое зрелище. А ведь мы самые сливки национальной спортивной прессы. И мы собрались здесь в Лас-Вегасе ради особого события: четвертой ежегодной гонки «Минт-400» … и на таких мероприятиях нельзя страдать херней.