Орб, сначала пораженная, постепенно приходила в себя по мере того, как Мима рассказывал.
— Так ты действительно принц… — промолвила она.
— Не по собственной воле, — пропел Мима. — Я не желаю ничего, лишь бы оставаться здесь, с тобой.
— Но я не всегда буду в этой труппе, — возразила Орб.
— Но я не всегда буду в этой труппе, — возразила Орб. — Я присоединилась к ней в Калькутте и покину ее в Карачи, в Синде, а оттуда на корабле поплыву куда?нибудь еще. Я ведь ищу песню, «Ллано».
— Тогда я последую за тобой, чтобы быть твоим телохранителем.
Эти слова кое о чем напомнили Орб.
— Эти тхаги… Ты, принц, должен ненавидеть их.
— Они — проклятие нашего прекрасного княжества, — согласился Мима. — Это зараза, которую следует уничтожать повсеместно. И особенно когда они угрожают таким восхитительным женщинам, как ты.
— Ты… обучен обращению с оружием. Можешь жонглировать пятью кинжалами и не порезаться. Конечно же, ты мог тогда…
Это было еще одно, о чем он боялся сказать Орб.
— Мог убить их, — признал Мима. — Я так и сделал… И завязал тебе глаза, чтобы ты не увидела тел.
Лицо Орб застыло, и она отвернулась. Мима встал и вышел из фургона, понимая, что случилось то, чего он боялся. Орб очаровательная и невинная женщина; физическое насилие вызывало у нее отвращение. Пока она не готова понять, для чего и как принц овладел тайным искусством становиться берсеркером и в то же время владеть собой, убивать быстро, не впадая в безумие. Тем не менее хозяин был прав: ему следовало обо всем рассказать Орб, прежде чем она начнет разделять его чувство. Мима ни в коем случае не мог причинить ей вреда, и если интерес Орб к нему вредил ей, то следовало от всего отказаться.
Но через два дня Орб сама подошла к Миме.
— Прошу простить меня за мое поведение, — сказала она. — Я понимаю: если бы ты не сделал этого, тхаги убили бы тебя… и меня… а после продолжали бы делать то же с другими невинными людьми. Их необходимо было уничтожить. Просто мне… Мне трудно привыкнуть к… к таким вещам. Я знаю, Мима, что ты не жестокий человек. Я помню, как ты пытался увести меня от беды еще до того, как появились тхаги. А я все мешкала, хотела сделать лишнюю покупку. Так что здесь есть и моя вина. Ты извинишь меня?
— Разумеется, извиняю! — пропел он, чувствуя огромное облегчение.
Орб вплотную подошла к нему с явным намерением поцеловать. Но Мима уклонился, так как они стояли на виду у всех.
— Люди смотрят! — сказал он.
— Ну и пускай смотрят! — воскликнула Орб. Она обвила его руками и крепко поцеловала.
Несколько мгновений Мима наслаждался ее поцелуем, испытывая невыразимый восторг, поскольку Орб была всем, о чем он только мечтал. Но он прервал поцелуй.
— Ведь я принц, — напомнил Мима. Впрочем, он понимал, что для Орб это мало что значит; она не очень?то верила в королевское достоинство.
— По?моему, я полюбила тебя еще до того, как узнала, кто ты, — сказала Орб. — Я боялась, что ты преступник или изменник, хотя на самом деле знала, что это не так. Ты замечательный человек, с которым обстоятельства сыграли злую шутку, и теперь, когда я лучше понимаю тебя, мне хочется быть с тобой. Если понадобится, то я могу остаться здесь, в Индии…
— Нет?нет! — запел он в ответ. — Ты должна продолжать свои поиски «Ллано»! Я не могу лишать тебя мечты!
— Но мне кажется, что я обрела свою мечту в тебе, — ответила Орб.
— Лишь часть ее, только часть, — настаивал Мима. — И этой частью ты можешь владеть, не принося в жертву остального. Я буду с тобой, куда бы ты ни пошла.
Она улыбнулась:
— Ты и впрямь самый чудесный из мужчин. — И Орб снова поцеловала его.
Естественно, новость облетела всю труппу еще до того, как закончился их разговор.
— Мне жаль терять тебя, — сказала Пифия, когда Мима готовил ее к вечернему выступлению.
— Но я не перестану помогать тебе, — возразил Мима речитативом.
— Хозяин уже назначил тебе замену, — ответила она. — Твои вещи переносят в фургончик Орб. После сегодняшнего тебе не подобает руководить по мне.
— Но я не…
— Полно, — улыбнулась она. — А русалка от злости бьет хвостом по воде; она надеялась, что вы с Орб сговоритесь гораздо позже.
Мима рассмеялся.
— Поблагодари ее от меня, — пропел он. — Вы с ней, наверно, даже не понимаете, как много для меня сделали.
— О, мы?то понимаем, — ответила Пифия. Ей уже пора было выходить на сцену.
Эту ночь Мима провел в фургоне Орб. Несмотря на всеобщее убеждение, они не занимались любовью. Было так приятно просто разговаривать, узнавать друг о друге все новые подробности. Когда наконец их сморил сон, они уснули обнявшись, но и только, — и этого было более чем достаточно. Само прикосновение к Орб заставляло Миму чуть ли не петь. И еще восхитительнее было, что он знал: она ощущает то же самое. От любви этой совершенной женщины Мима впервые забыл о своей неполноценности.
Следующей ночью они принадлежали друг другу. У Орб это было впервые, ибо она оказалась поистине целомудренной женщиной. Мима рассказал ей об этой стороне жизни принцев, страшась, что ужаснет ее, но она ответила только:
— Ты раньше никогда не любил.
Это была сущая правда, и все остальное стало несущественным, как и заикание.