— Мне ничего не приходит в голову, разве что моя неопытность, которая могла быть ему на руку.
— Но ты знаком с моей дочерью.
— Я любил твою дочь. Обстоятельства разлучили нас, и теперь я люблю Восторг. Я этого не хотел, и Орб в том не виновата. Здесь… — Он пожал плечами. — Так случилось.
— А Орб любила тебя?
— Да. Но она понимала, почему я должен покинуть ее, и думаю, что теперь у нее уже своя жизнь. Она была… она чудесный человек.
— А может, Сатана ревновал к тебе?
Мима рассмеялся:
— С какой стати?
— Потому что моя дочь любила тебя.
Эти слова отрезвили Миму.
— Сатана… Орб интересовала его?
Лахесис поджала губы:
— Возможно, по своей обычной злокозненности. Сатана… в общем, некогда он весьма интересовался мною, когда я была молода и привлекательна. Говорили даже, будто я была самой красивой женщиной своего поколения, а мужчин такого рода вещи волнуют. Об Орб можно было бы сказать то же самое, а кроме того, по отцовской линии она унаследовала феноменальный музыкальный талант. Сатана пытался помешать ей получить арфу, а ее двоюродной сестре Луне…
— Луне!
— Моей внучке.
— Твоей…
Лахесис улыбнулась:
— В молодости я родила отца Луны, а потом Орб. Это все сложно. Мы воспитывали обеих девочек вместе, и они были как две сестры. Теперь…
— Но Луна не похожа на Орб! Они красивые женщины, но жесты, фигура, волосы…
И все же, говоря это, Мима понял, что те обладали сходством, поэтому?то Луна казалась ему знакомой.
— Луна покрасила волосы в каштановый цвет и выбрала другую жизнь. Это тоже трудно объяснить. Во всяком случае, Луне предназначено воспрепятствовать главному плану Сатаны захватить всю власть на Земле, и тот изо всех сил пытается уничтожить ее. Но Луне покровительствует Танатос, и Сатане приходится действовать осмотрительно. Орб между тем не защищена, так что он вполне может злоумышлять против нее, чтобы оказать давление на меня и Луну. И — как ни неприятно говорить об этом — у Сатаны к Орб может быть и определенный личный интерес, поскольку, видимо, в какой?то мере она принадлежит к такому типу женщин.
Впрочем, конечно, это может быть лишь уловка. Так или иначе, если какая?то из моих догадок справедлива, Сатана мог невзлюбить мужчину, на которого Орб обратила внимание, и избавиться от него.
Мима был поражен.
— А мог… мог ли Сатана подстроить так, чтобы принц был убит?
— Без всякого сомнения. Сатана способен причинить зло любому человеку, не защищенному другой инкарнацией.
— Причиной нашей разлуки с Орб стала безвременная кончина моего брата,
— пропел Мима, дрожа от негодования. — Он должен был стать раджой; а когда он умер, мне пришлось занять его место. Поэтому у меня отняли Орб и — против моей воли — дали Восторг. Моя любовь к ней…
— Неудивительна, — проговорила Лахесис. — Восторг очень хорошенькая.
— А ты хотела убить ее! — пропел Мима, вдруг разозлившись.
— Нет. Я блефовала, чтобы добиться своего.
— И добилась! Я не позволю обижать Восторг.
— А Орб — если Сатана угрожает ей — сейчас…
Мима развел руками:
— Мои чувства к ней не переменились, когда я полюбил Восторг. Я… буду уязвим.
— Ладно, не огорчайся. Я слежу за нитью Орб. Сатана не сможет действовать напрямую, чтобы я не узнала, и даже если я не сумею защитить ее, помогут другие инкарнации. Подозреваю, что Сатана выбрал окольный путь: пытался использовать тебя, дабы причинить ей вред. За твоей нитью я не наблюдала, а уж за нитью твоего брата и подавно.
— И Сатана еще прикидывался моим другом! — скрипнул зубами Мима.
— Это на него похоже. Никогда не верь ему; он всегда строит какие?нибудь козни.
— Но если он разлучил меня с Орб… зачем ему пытаться отнять у меня также Восторг?
— Может, чтобы ты рассвирепел и стал пригоден для должности воплощения Войны?
— А зачем я ему нужен на этом месте? Раньше я не мог сделать ему ничего плохого, а теперь… — Мима подумал и понял, что не знает, каким образом способен причинить ущерб Сатане.
— В этом есть резон. Но ты, разумеется, не должен был догадаться о его махинациях в твоей жизни… если мы действительно рассуждали правильно. Все выяснилось вследствие нашей встречи.
— Он наверняка понимал, что со временем я узнаю мать женщины, которую когда?то любил.
Лахесис вздохнула:
— Да, полагаю, что так. Сдается мне, что мы не совсем верно угадали хитрость Сатаны. Он должен быть готов к случившемуся. Он никогда ничего не делает без злого умысла. — Она улыбнулась. — Но мы отклонились от темы. Как можно прекратить эту битву или войну?
— Если тот, кто ее начал, окажется на передовой, — пропел Мима. — Мы как будто сошлись на этом.
Она задумалась.
— Мне казалось, что мы шутили. Но теперь я вот что подумала… А почему бы не доставить сюда того человека?
— Потому что это было бы убийство. Ты этого не одобряешь.
— А ты?
— А я назвал бы это казнью. Если жизнь одного виновного может спасти оставшихся детей, я бы с удовольствием уничтожил его.
Лахесис поморщилась.
— Тогда предоставляю все тебе. — Она обратилась в паука и исчезла.
Мима не успел и глазом моргнуть! Тем не менее они пришли к соглашению, и если у Лахесис, как и у многих женщин, не хватало духу сделать то, что необходимо, ей казалось вполне разумным предоставить все делать тому, кто справится.