— Марс, что такое ты делаешь? — требовательно спросила женщина.
— Кто ты? — в свою очередь поинтересовался Мима, переходя на пение.
— Я — Лахесис.
— Ах, Лакшми, богиня счастья, — кивнул Мима.
— Что?
Он улыбнулся:
— Кажется, между нашими мифологиями есть сходство. Я узнал тебя.
— Но я лишь одна ипостась из трех, — проговорила в замешательстве женщина.
Лахесис махнула рукой, и вместо нее появилась прекрасная молодая женщина восточного вида, а потом чернокожая старуха. После этого она приняла свой первоначальный вид.
— Да, Лакшми (*10) тоже преображается для каждого воплощения Вишну, чтобы всегда быть его супругой. Когда она появляется только с двумя из своих четырех рук, она — прекраснейшая из женщин.
Возникла очаровательная восточная девушка и с интересом спросила:
— Вот как?
Снова появилась первая Лахесис.
— Перестань говорить вздор. Я не принадлежу к вашему пантеону. Я — воплощение Судьбы, чьи нити правят жизнями смертных.
— Эти жизни заканчиваются, — показал рукой Мима. — Теперь ими никто уже не может управлять.
— Все человеческие дела зависят от Судьбы, — твердо сказала Лахесис. — И подобно приливу, я необорима.
Прилив. Какая?то связь возникла у Мимы в мозгу.
— В?в?вода! — воскликнул он.
— Что?
— В этой книге, «Пять колец», говорится, что одна из пяти основных линий поведения основывается на Воде. А ведь мы, пять инкарнаций, укладываемся в эту схему. Война — это Огонь; Судьба — Вода.
— Возможно, — задумчиво проговорила Лахесис. — О теологии мы с тобой потолкуем как?нибудь в другой раз. Сейчас я должна получить ответ. Так что же такое ты здесь устроил?
Мима все еще был несколько смущен внезапной встречей с западной Судьбой вместе с ее паутиной.
— Я пытаюсь руководить сражением.
— Используя детей?
— Приходится работать с тем материалом, который есть, — пропел он, чувствуя неловкость. — Мне самому не нравится, но, судя по всему, это необходимо.
— Меня меньше всего интересует, что тебе кажется необходимым, — сурово отрезала Лахесис. Мима видел, что, хотя она и перешагнула порог физического расцвета, в ее внешности сохранились черты исключительно красивой женщины.
— Меня меньше всего интересует, что тебе кажется необходимым, — сурово отрезала Лахесис. Мима видел, что, хотя она и перешагнула порог физического расцвета, в ее внешности сохранились черты исключительно красивой женщины. Было бы любопытно увидеть ее во времена молодости. — Ты используешь в войне детей. Я признаю за тобой определенные прерогативы, однако такого терпеть я не намерена.
Миме самому было противно использование детей в боевых действиях, но подобный тон заставил его перейти в оборону.
— А какое тебе до этого дело. Судьба?
— Мое дело — держать в руках нити жизни. Марс, — повторила Лахесис с некоторой резкостью. — Я их тку, я их отмеряю, и я же их в свое время обрезаю. Когда ты вовлекаешь детей в самоубийственную войну и потом убиваешь, ты нарушаешь задуманный мною рисунок. Я не могу сидеть сложа руки в своем Дворце, когда ты здесь рвешь эти только что сотканные нити!
В Лахесис было что?то очень знакомое, хотя Мима не мог точно сказать, что именно. То же самое он ощутил, увидев Луну.
— А мое дело — Война, и они — солдаты.
— Жизни — моя забота, а это — дети!
— Почему же ты тогда не распорядилась этими юными нитями по?другому? — спросил Мима, все еще испытывая беспокойство от ощущения, что откуда?то он должен знать ее. — Эта ситуация начала развиваться задолго до того, как я вступил в должность. И мне она не нравится, но я обязан найти оптимальное решение. Не вижу лучшего выхода, чем закончить сражение и постараться с честью отправить выживших по домам.
— С честью! — с яростью вскричала Лахесис. — Что за честь в бессмысленной смерти?
— Вот этот мальчик, которого я сейчас изучаю, содержит себя и свою мать единственным доступным ему способом, — пропел Мима. — Он служит своему народу. Другого пути для него нет. Ему надо выполнить свой долг, иначе еще большие несчастья обрушатся на него и его товарищей. Я глубоко сожалею о таком положении вещей, однако, даже если бы можно было отменить данную битву, это не вернуло бы мальчику отца и братьев, не дало бы ему пищи и крова. Я пытаюсь найти средство, чтобы свести к минимуму ущерб от этого сражения и этой войны, но ситуация чрезвычайно сложна, и простодушные протесты со стороны неосведомленных лиц большой пользы не принесут.
— Простодушные протесты! — гневно воскликнула Лахесис. Теперь, когда злилась, она более чем когда?либо казалась знакомой. Светлые волосы, скулы… — Неосведомленных?! Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я Судьба!
— Да будь ты хоть самой Деви! (*11) Это моя работа.
— Я не намерена с этим мириться, — сказала Лахесис. Она затрепетала, превратилась в большого паука и исчезла.
Мима хотел уже возобновить движение, как вдруг снова появилась Лахесис. На сей раз ее сопровождала какая?то женщина.
Мима вгляделся. Это была Восторг.
Принцесса непонимающе осмотрелась вокруг.
— Кровь! — вскрикнула она. — Где я?
— Ты на рабочем месте Марса, — сказала Лахесис. — Я подумала, может быть, тебе захочется помочь ему.
— Ей нельзя здесь находиться! — закричал Мима.