— Уговорил, мим! Подготовь собственный номер. Я буду тебе платить. А назовем мы тебя… гм?м, дай?ка подумать. — Хозяин почесал подбородок. — Мим. Нет, Мима. Мим Мима! Мальчик, у тебя талант. Жаль, что я не знал об этом раньше.
Так неизвестный мужчина стал артистом на жалованье и больше не занимался драконьим навозом.
— Я и представить себе не могла! — сердечно сказала ему Орб. — Вы очень талантливый человек.
— Вы очень талантливый человек. Мима.
Это не более чем сноровка и практика, объяснил он ей одновременно словами и жестами, поскольку не любил обременять и себя, и ее постоянным заиканием. Орб была очень тактична, и все же это порождало определенную напряженность, а ему менее всего хотелось докучать женщине столь прекрасной как внутренне, так и внешне.
Между тем ее интерес к незнакомцу возрос, а его продвижение в ранг артиста породило более близкие и естественные отношения. Хотя труппа была бескастовой — что, по сути, делало их париями (*4), — в ней существовала собственная иерархия, где на высшей ступени стоял хозяин, за ним шли актеры, а в самом низу располагались служители. Орб, будучи гвоздем программы, уступала по положению лишь хозяину, однако, по мере того как Мима оттачивал свой номер, поток рупий возрастал, а соответственно рос и статус артиста.
Поначалу остальные глядели на него снисходительно либо безразлично из?за дефекта речи и неопытности; впрочем, никто не смеялся, ибо все они были изгоями, каждый по?своему. У погонщика главного слона была изуродованная ступня; дрессировщик дракона был алкоголиком — дракон любил запах перегара; повар же так неимоверно разжирел, что рассчитывал в недалеком будущем перейти в разряд артистов в качестве урода. Никому из них не приходило в голову потешаться над незначительным изъяном вроде заикания.
Мима обнаружил, что, в сущности, труппа была как бы семьей: они горой стояли друг за друга, и он был своим среди них. Это стало ясно однажды, когда они готовились к представлению в какой?то деревне неподалеку от Ахмадабада note 1, огромной столицы Гуджарата [территория на северо?западе полуострова Индостан у побережья Аравийского моря]. Мима помогал экзотической танцовщице Пифии готовиться к выступлению. Ей необходимо было раздеться и нанести на тело специальную защитную мазь, чтобы желудочный сок питона не повредил кожу. Еще у артистки была волшебная таблетка, позволявшая задерживать дыхание минут на двадцать, которую она принимала перед тем, как змея заглатывала ее голову. Благодаря этим средствам Пифия могла исполнять свой номер раз в день. Но девушка, которая обычно ассистировала и после выступления залезала в открытую пасть питона и вытаскивала оттуда танцовщицу за ноги, недавно сбежала с каким?то смазливым бродягой, а замену еще не нашли. Мима, чей выход был раньше, помогал Пифии подготовиться и завершить выступление.
Он наносил мазь на тело девушки, тщательно следя за тем, чтобы не пропустить ни единой точки, когда вдруг появились чины гуджаратских сил охраны правопорядка, в мундирах и при оружии.
— Человек в маске! Стоять на месте! — приказал один из них Миме, обнажив саблю. — Назови себя!
Мима, разумеется, не мог ответить, отчасти вследствие заикания. Неужели его выследили? А он?то думал, что свободен…
Танцовщица, осведомленная о его проблеме, повернулась к стражникам. Она глубоко вдохнула, и ее грудь, блестящая от мази, сделалась еще внушительнее.
— Это частная гримерная! — заявила она на местном диалекте.
Старший офицер созерцал ее прелести.
— Женщина, у нас дело государственной важности, — грубо сказал он. — Мы преследуем шайку головорезов?тхагов note 2. Возможно, они побывали здесь, а этот человек
— в маске.
— Этот человек — мой ассистент! — воскликнула Пифия и набрала уже действительно полную грудь воздуха. — Он не головорез! Он весь день провел со мной! — Она вскочила, и все трое стражников с видимым усилием отвели глаза. — Он носит маску, чтобы миазмы от питона не повредили лицо!
Она щелкнула пальцами. Задремавшая было огромная змея ожила и с шипением подняла морду.
Задремавшая было огромная змея ожила и с шипением подняла морду.
Стражники отступили.
— Ну что ж, — проговорил командир, — если вы за него ручаетесь…
— Конечно, ручаюсь! — подтвердила Пифия. — Я не могу без него обойтись.
Они ушли, и Мима облегченно вздохнул. Он снова стал втирать мазь.
— Разумеется, я за тебя ручаюсь, — сказала девушка. — На самом деле мне даже не пришлось врать, но я бы солгала, если что. Я знаю, что ты не тхаг, а что ты там натворил и почему прячешься — не мое дело. Мы здесь своих в обиду не даем.
Мима продолжал натирать ее, не вступая в беседу.
— У тебя хорошо получается, — задумчиво добавила Пифия. — У тебя умелые руки. Ты намазываешь меня быстрее и лучше, чем я сама, даже в легких местах. Та девушка, что была раньше, никогда так хорошо не работала; в одном месте у нее получалось густо, а в другом — пусто.
Это означало, что Пифия рисковала обжечься желудочным соком. Мима понимал, насколько ей это неприятно!
— Знаешь, почему я попросила, чтобы помогал мне ты? — продолжала Пифия.
— Вовсе не потому, что ты хорош. Я могу попросить это делать хоть десяток мужчин, только я знаю, что их ладони будут потными и горячими, а глаза — еще горячее. Я не люблю, чтобы это делал мужчина — с тех пор как два года назад один слишком уж увлекся и пытался изнасиловать меня. — Она улыбнулась. — У него ничего не вышло лишь по одной причине: из?за мази я была слишком скользкой и меня трудно было удержать. В сущности, я бы уступила ему, если бы он попросил. Что такое маленькая штучка внутри меня в течение нескольких минут по сравнению с тем, внутри чего нахожусь я во время выступления? Просто мне не нравится, когда меня принуждают. Поэтому я пожаловалась хозяину, и он сделал того человека евнухом. Я, знаешь ли, тогда была гвоздем программы. Только пойми правильно: я не завидую Орб. Я здесь ради денег, и она приносит в три раза больше, чем мы когда?либо собирали. А хозяин щедр, когда заработки хорошие. Да и ты тоже — ты прилично приносишь, а чем больше, тем лучше. Но я вот что хотела сказать: когда ты с нами, мы о тебе заботимся, а ты о нас. Хозяин взял тебя потому, что его об этом попросила Орб, и теперь он сделает все, о чем попросишь ты. Ведь ты полезен для труппы. Мима, правда. Но я хотела, чтобы ассистировал мне ты, поскольку знала, что ты сможешь руководить без всяких приставаний.