— Чепуха! — ответило дерево. — Ты идешь прямо на север. Я едва за тобой поспевал.
Выходит, это одно и то же дерево, только оно не стоит на месте.
— Но ведь деревья не умеют ходить, — заметил Этиоль.
— Для человека, явившегося из страны, где деревьев раз, два и обчелся, ты слишком много на себя берешь, делая такие заявления.
Дерево пошевелило ветвями, и Эхомба решил, что наступила последняя минута его жизни. Зрелище было грозное. Словно буря обрушилась на крону могучего лесного великана. Из земли вдруг показался могучий толстоватый корень, за ним другой, третий. Ствол оперся на них и вдруг шагнул. Степенно перенес тяжесть на выдвинувшийся вперед мощный отросток, затем подтянул задние, выползшие из грунта корни. Сделав несколько шагов, лесной великан остановился, и корни ушли в землю.
— Беру свое заявление назад! — поспешно выкрикнул Этиоль.
Нижние ветви протянулись к человеку, потрепали его по голове.
— Ты еще молод и глуп, я прощаю тебя. Но предупреждаю: больше никаких зарубок. На пути тебе наверняка встретятся растения куда менее добрые, чем я.
Ветви обхватили Этиоля, подтащили поближе. Он оказался как раз возле вырубленной в древесине стрелы. Рана уже полностью затянулась зеленовато?бурым мутным соком.
— Прости, я не ведал, — тихо пробормотал человек.
— Ладно. Только всегда помни, как твои сородичи обращаются с деревьями у себя на родине. С тем же уважением относись к каждому ростку, проклюнувшемуся из земли.
Эхомба кивнул, повернулся и хотел было шагнуть, но тут же отдернул ногу. Его ступня нацелилась прямо на слабый стебелек с парой листочков, сумевший пробиться сквозь слой подгнивающей листвы. Вот было бы весело, если бы он на глазах лесного великана раздавил бы этого младенца. Хотя откуда у дерева глаза?.. Этиоль только усмехнулся. Теперь его не проведешь: если ствол, увенчанный листвой, внезапно обрел дар голоса, то, конечно, глаз ему тоже не занимать. Судя по высказываниям лесного великана, деревья здесь крайне чувствительны и обидчивы. Мало ему хлопот с опасными зверями, так теперь еще и это!..
Между тем жара в джунглях стала нестерпимой, влажность повысилась настолько, что пот просто струился по телу. Только привычка к жаре спасала Этиоля. Любой другой человек, выросший в умеренном климате, давным?давно погиб бы в этом душном, сыром царстве.
Пастух достал сосуд с водой и сделал несколько глотков. На некоторое время полегчало.
К вечеру он набрел на еще одну диковинку — огромный, в три человеческих роста камень, вернее, каменная плита, словно наконечник копья выступавшая из влажной, болотистой почвы. Когда путешествуешь по грязи и перегною, находка, подобная этой, становится радостным событием. Поверхность плиты была ровная, почти не тронутая мхом. Глядя на нее, Этиоль невольно вспомнил о доме, где подобных скальных выходов было сколько угодно. С плодородной землей у них, в Наумкибе, плохо, а вот камней в избытке.
Сняв заплечный мешок, пастух опустил его на ровную поверхность, рядом положил копье и впервые за все дни пути позволил себе расслабиться — не тревожиться о предстоящем, не вспоминать последнюю волю Тарина Бекуита, не думать, чем пополнить запасы съестного.
Этиолю было хорошо на скале, уютно. Кто бы мог подумать, что один?единственный камень напомнит ему о доме! Поразительно, отметил про себя пастух, по каким мелочам тоскует порой человек. Мы привыкаем к своей повседневной жизни и своему повседневному окружению и не обращаем на них внимания, считая самыми обыденными. Но стоит попасть в чужую обстановку, как ты начинаешь скучать… ну, например: по камням.
Перед сном Этиоль с аппетитом поел. Уже устроившись на камне и закрыв глаза, он мельком подумал о том, что утром его разбудит обязательный в джунглях ливень, предшествующий восходу подобно трубачу, который шагает впереди процессии и предупреждает народ о прибытии короля. А потом он заснул.
IX.
ПОВЕЛИТЕЛЬ МУРАВЬЕВ
Эту историю рассказывают каждому члену колонии в день, когда он прощается с детством и переходит в статус рабочего, прислужника или солдата. Она затрагивает ключевые моменты недалекого прошлого, важные для всех, от самой королевы до нижайшего из копающихся в кучах мусора.
Она затрагивает ключевые моменты недалекого прошлого, важные для всех, от самой королевы до нижайшего из копающихся в кучах мусора.
Никто не помнит, когда началась война с рыжими захватчиками. Отряды врага вышли из?за бревна, что лежит восточнее нас, и тихо расправились с пограничной заставой. Но провидению было угодно послать им навстречу отряд наших рабочих. Нагрузившись добытой пищей, они возвращались домой, и в тот момент, когда враги набросились на них из?под опавших листьев, эти кроткие, трудолюбивые создания вдруг проявили чудеса храбрости. Многие пали под ударами безжалостных рыжих убийц и были расчленены, но двое смогли вырваться из окружения. Они?то и подняли тревогу — источая феромоны, предупредили муравейник.
Все мы, существующие по милости великой королевы?матери, тут же построились в боевые ряды — впереди, конечно, встали доблестные солдаты — и бросились на врага. Нам удалось отразить натиск рыжих, хотя кое?кто из бандитов сумел прорваться в родильные камеры, где хранились личинки будущих храбрецов. Некоторым из них так никогда и не довелось увидеть солнце.