Он оценивающе поглядел на кучу золота, затем добавил:
— У меня никогда не было столько золота, но, похоже, тебе должно хватить на всю оставшуюся жизнь. Конечно, королевство на такие деньги не купишь, зато, наверное, купишь почти все остальное.
Он направился к дверям.
— Эй, что за спешка! Пастух улыбнулся еще раз.
— Вспомни, меня погнал в путь обет, который я не могу не выполнить. Через несколько дней я доберусь до берега Абоквы. Будь здоров, дружище, желаю тебе долгой и счастливой жизни.
Этиоль вышел из комнаты, спустился по лестнице и направился в сторону главного зала на поиски кота.
Симна задумчиво созерцал гору золота. Он и поверить не мог, что когда?нибудь ему на голову свалятся такие сокровища. Взгляд его наткнулся на крышку резной, оправленной золотом шкатулки. Она выглядела монолитом среди груды развороченных монет. Симна откинул крышку — коробка ломилась от военных наград и украшений, обычных среди полуварварских народов. На сделанных искусными мастерами, усыпанных драгоценными каменьями орденах красовались изображения неизвестных, но, безусловно, очень важных членггуу.
Все?таки удача ему улыбнулась! Богатства хватит на всю жизнь.
Резко поднявшись, Симна отшвырнул ногой шкатулку, и награды тут же посыпались из нее, покатились по поблескивающей груде золота.
Компаньона он нашел в главном зале. Тот уже собирался уходить из крепости.
— Эй, подожди!
Эхомба завязал горловину заплечного мешка и с любопытством посмотрел на северянина. Тот подошел к нему и заглянул прямо в глаза.
— Думаешь, ты очень умный?
На лице пастуха появилось недоумение.
— Симна, о чем ты?
— Решил поступить по примеру Грестела, не так ли? — Северянин начал размахивать руками, заговорил на повышенных тонах. — Думаешь, меня можно купить за такую незначительную сумму?
— Незначительную? То, что я знаю о золоте, позволяет мне утверждать, что там вполне достаточно для любого человека.
— Оставь его, пусть сам считает, — рыкнул Алита. — За ночь мы должны отмахать как можно больше.
Симна бросил на левгепа короткий взгляд.
— А ты не лезь не в свое дело, вечножующее млекопитающее!
Исполинский кот промолчал, только вздохнул и улегся, чтобы ожидать конца ссоры — когда люди спорят, это самое разумное решение.
— А ты именно этого и хотел, да? Чтобы я решил, будто здесь достаточно. Сначала ты хотел убедить меня, что богатств не ищешь, а теперь решил отделаться от меня, подсунув смехотворно малую взятку? Не выйдет!
Эхомба вновь улыбнулся и покачал головой.
— Дружище, у меня и в мыслях не было… Симна не позволил ему закончить.
— Нет, нет, и не пытайся отрицать! — Он широко ухмыльнулся и направился к выходу. — Ты здорово придумал, но этот номер не пройдет. Я буду заботиться о тебе, как отец заботится о дочери, пока мы не найдем настоящие сокровища!
С этими словами Симна промаршировал через сохранившиеся крепостные ворота, демонстративно не оглядываясь на Эхомбу и левгепа.
Я буду заботиться о тебе, как отец заботится о дочери, пока мы не найдем настоящие сокровища!
С этими словами Симна промаршировал через сохранившиеся крепостные ворота, демонстративно не оглядываясь на Эхомбу и левгепа.
Алита поднялся, потряс гривой и зевнул.
— Теперь наконец мы отправимся в путь или нет?
Печально покачивая головой, Эхомба направился вслед за северянином.
— Иногда, хвостатый дружище, мне кажется, что овец я понимаю лучше, чем людей.
Огромный зверь неторопливо поднялся с пола, подошел к нему и ответил:
— Это потому, что овцы умнее людей. А если когда?нибудь захочешь набраться мудрости и здравого смысла, поговори с котом.
Они вышли за ворота. Солнце, лишенное ужасного и разрушительного соперника, безмятежно освещало покалеченную землю квиппов.
— Тогда скажи мне… — Компаньоны ускорили шаг, догоняя идущего впереди Симну. — Скажи мне, каким образом сон по девятнадцать или двадцать часов в сутки влияет на вашу жизнь?
Хищник повернул голову и сверкнул желтыми глазами.
— Ты задаешь слишком много вопросов, Этиоль Эхомба.
Пастух улыбнулся.
— Такая уж у меня натура.
Добираться до моря Абоквы им пришлось дольше, чем планировал Этиоль, но эта задержка оказалась в пределах расчетов, которыми время от времени занимался пастух. Придерживаясь направления на север, путники скоро набрели на каньон, прорезавший прибрежный хребет, и двинулись по натоптанному пути бок о бок с людьми, которые называли себя «малиин». Народ был в основном городской, слухи о нападении на Квиппу наполняли их страхом. Понятно, какое облегчение испытали малиины, когда путешественники принесли известие, что жестокие членггуу разбиты наголову.
Везде, где бы Эхомбе и его спутникам, доставившим на побережье добрые вести, ни приходилось останавливаться, их встречали с особым гостеприимством и радостью. Троица пилигримов ни в чем не знала отказа. Овеянный славой царя зверей, Алита буквально страдал от внимания детворы, так и липнувшей к коту. Они хватали его за хвост, швыряли репейники в гриву. Эхомба с удивлением смотрел, с какой выдержкой исполинский зверь относится к проказам, даже если порой и позволял себе рыкнуть и клацнуть зубами.
— Понимаю, — пастух однажды сказал коту, — с каким бы удовольствием ты расправился бы с ними. Но пойми: гость, который сожрет хозяйского отпрыска, не может рассчитывать на добрый прием и уважение. Постарайся сдерживать себя, пока мы не найдем подходящее судно.