— Ой, да что же это я? — хлопнул себя по лбу Алеша и направился к пасущейся в стороне лошади.
Добрыня и Илья последовали его примеру, и вскорости на разложенной скатерти красовался каравай хлеба, копченая телятина, лук и вяленая рыба. Все это было извлечено из седельных сумок богатырей.
— Как говорится, от нашего стола вашему, — пояснили богатыри, раскладывая свои скромные дорожные припасы.
Вы даже не представляете, как обрадовались этой нехитрой снеди весьма проголодавшиеся Изя и Илюха. Однако, чтобы не навлечь подозрения Соловейки, они не подали виду и трапезничали степенно и основательно. А между делом тянулся неторопливый разговор.
— Стало быть, вы всем им наваляли? — выпытывал подробности Муромец.
— Ну да, — неохотно отозвался Изя, с трудом отрываясь от сооруженного бутерброда.
— Значит, опять в темницу?
От такой перспективы заветный бутерброд чуть не стал поперек Изиного горла.
— С какого это перепуга-то?
— Так они ж послы, лица неприкосновенные. Жалобы Берендею накатают и привет, небо в клеточку. Тем более что на этот раз доказательства будут неопровержимые.
— Что-то мне подсказывает, что жаловаться никто не будет, — высказался Солнцевский, вспоминая тот ужас, который испытали послы при активных действиях солнцевской бригады.
Услышав такой ответ, былинные богатыри недоверчиво переглянулись.
— И жалобы свои они заберут, — подлил масла в огонь Изя, — так что ни за прежние грехи, ни за нынешние в кутузку нас не упрячут.
— Ну вы и даете, — только и смог выдавить из себя Муромец. — И как же вам это удалось?
— Кстати, а вы-то сами как собирались нас выручать, учитывая их дипломатическую неприкосновенность? — тут же перевел разговор в другую плоскость Изя.
Раскрывать подробности проведенной операции он не собирался.
— Так мы отгул взяли, — признался Добрыня.
— Чего? — думая, что он ослышался, переспросил Солнцевский.
— Отгул, — охотно пояснил сотник. — За счет ранее отработанных дней.
— Так что мы сейчас не на службе, а действуем исключительно как частные лица.
— Мол, мы были на конной прогулке, а тут наших бьют. Вот мы и вмешались бы, не зная, что тут замешана большая политика, — закончил общее повествование Алеша Попович.
Солнцевский не торопясь повернулся к Изе и спокойненько так поинтересовался.
— Твоя работа?
— А шо? — пожал плечами Изя. — Трудовой кодекс еще никто не отменял. Ребята крутятся как белки в колесе, с ненормированным трудовым днем и без оплачиваемого отпуска, так пусть хотя бы в отгулах оторвутся!
Илюхе ничего не оставалось, как согласиться с логикой друга.
— Давайте выпьем! — резонно заметил он, восхищаясь пройдохой Изей и поразительным благородством и душевной простотой былинной троицы.
Никаких возражений не последовало. И все присутствующие подняли бокалы. Даже Соловейка, поддавшись общим эмоциям, попросила капнуть себе на донышко.
— За то, что коварная интрига иноземцев была вовремя раскрыта и зачищена! — поднял тост Изя, все присутствующие с ним согласились.
— И вообще, от этих иноземцев один вред, — заметил Алеша Попович, ловко стянув последний кусок пиццы.
— Ты всех под одну гребенку-то не ровняй, — отозвался Изя. — Иноземцы тоже иногда хорошие попадаются. Вот мой потенциальный тесть, к примеру. Очень рассудительный и здравомыслящий человек. За меня собирается свою красавицу дочку отдавать, к тому же дает огромное приданое.
— А я слышала, что на Востоке жених деньги платит, — так, между делом, хмыкнула Соловейка.
— Это все глупости, средневековые пережитки! К тому же мы не на Востоке. И у нас, на Руси, такие извращения не пройдут. Ишь чего выдумали, законное приданое на нелепый калым менять! — тут же выдал кучу аргументов черт.
Солнцевский слушал вещание друга и только тут до него стали доходить некоторые подробности прошедшего дела. Как оказалось, рановато он заявил, что не имеет никаких вопросов к черту.
— Изя! — словно вспомнив о чем-то, чуть ли не подпрыгнул на своем месте Солнцевский.
— А шо Изя?! Чуть что, сразу Изя! — ушел в глухую оборону черт. — Кстати, а что ты имел в виду? Конечно, это не я, но все-таки хотелось бы узнать, какой именно эпизод из моего боевого прошлого заставил тебя так засуетиться.
Илюха обвел присутствующих взором, словно прикидывая в уме, может ли он говорить свободно, и, видимо, удостоверившись в надежности окружающих, продолжил:
— Ты же говорил, что никогда друзьям не врешь?!
— Я говорил, что почти никогда не вру, — тут же парировал черт. — А насчет чего я ляпнул такую несусветную глупость?
— Насчет того, что это не ты покушался на имущество твоего тестя и не пытался украсть его дочку, луноликую и несравненную!
— И не ты оказал отчаянное сопротивление при задержании и не отправил двух евнухов к лекарю. Кстати, вы так мне и не рассказали, кто такие евнухи, — не осталась в стороне возмущенная Соловейка.
— Да я… — заметался средний богатырь, спешно подыскивая достойный ответ.
— На этот раз вранье не пройдет! — сурово предупредил Илюха.
Черт с надеждой посмотрел на былинную троицу, но та хранила стойкий нейтралитет, справедливо полагая, что это внутреннее дело «Дружины специального назначения». Наконец Изя решился и обреченно махнул рукой: