Тут Киндерлихт торжественно продемонстрировал бланш под глазом.
— И это несмотря на то, что я неоднократно напоминал ему, что я есть посол, стало быть, лицо неприкосновенное.
— Я же говорил, что ты ябеда! — раздалось опять откуда-то сзади.
Услышав это, посол напрягся, но усилием воли взял себя в руки и продолжил свою обвинительную речь:
— Таким образом, мы имеем повторный случай противоправных действий по отношению к неприкосновенной персоне и можем квалифицировать его уже не как хулиганство, а как покушение на убийство.
— От фингала еще никто не умирал! — высказал свое мнение Изя и опять сменил дислокацию за стройной стеной, образованной богатырскими спинами.
— Я еще раз… — начал было Киндерлихт, но его опять прервал князь.
— Погоди-ка, погоди, — уже ухмыляясь в бороду, начал он, — когда, говоришь, это было?
— Так только что!
— То есть не утром, не днем, а только что? — на всякий случай уточнил Берендей.
— Да! Я только оказал первую помощь пострадавшим и тут же побежал сюда!
Гул удивления пронесся по залу, и опять откуда-то издалека раздался звонкий Изин голос:
— Опс, ошибочка вышла.
И на этот раз Берендей пропустил реплику из зала.
— Странные слова ты говоришь, посол, — не скрывая некоторого ехидства в голосе, обратился к тевтонцу князь. — Не мог мой богатырь тебе в глаз дать.
— Это почему это?! — взвился Киндерлихт.
— Да потому, что он, почитай, целый день провел здесь, в этом зале, на глазах всего честного народа.
— Но у меня два десятка свидетелей! — не унимался посол. — Да и мое слово крепче булатной стали! Точно говорю, это ваш Солнцевский очередной погром в «Иноземной слободе» учинил!
На этот раз зал ответил гулом, в котором уже прослеживались нотки раздражения. Берендей также вышел из благостного расположения духа и нахмурил брови.
— Значит так, посол. Я не знаю, кто навалял тебе и твоим людям, но это точно не мой богатырь Илюха Солнцевский. Он только что выиграл кубок князя по армрестлингу и терема с утра не покидал.
— Э… — попытался что-то возразить тевтонец, но напоролся на суровый взгляд князя и замолчал.
— А меня вообще возмущает такое положение вещей! — продолжал бушевать Берендей. — Чуть что в «Иноземной слободе» случилось, так это мои ребята виноваты. Тоже мне, нашли крайних. Не выйдет!
С этими словами Берендей показал послу не вполне приличный, но очень выразительный кукиш.
— И вообще в свете этого нелепого обвинения возникает вопрос, а не были и прошлые обвинения таким же наветом? — внес свою лепту в дискуссию Изя, все еще оставаясь на заднем плане.
— Да, действительно! — подхватил нужную мысль Берендей. — Возникает этот самый вопрос!
— Так свидетели, мой шлем… — пролепетал Киндерлихт.
— Ясно теперь мне, что это за свидетели! Ишь чего вздумал, одного из моих лучших богатырей порочить!
При таких словах Илюха расправил и без того широкие плечи и смущенно улыбнулся. Мол, ладно вам, так уж и лучший…
— В общем так, — отрезал князь, — обещанный суд состоится, несмотря на явную фальсификацию обвинений, а сейчас не мешай нам, посол, победителя в турнире чествовать.
— Ура! — дружно рявкнули обрадованные ратники.
— А! — что есть мочи заверещал Микишка, укушенный в самое что ни на есть филейное место.
— А! — что есть мочи заверещал Микишка, укушенный в самое что ни на есть филейное место.
— Гра-ам! — впустую клацнули две головы из трех, которым не хватило места на Микишкином заду.
В образовавшейся сутолоке сообразительный тевтонский посол предпочел ретироваться. Это ему удалось, и только на самом выходе из тронного зала неожиданно кто-то шепнул ему на ухо всего пару слов:
— А говорил, что ябедничать не побежишь.
Киндерлихт попытался рассмотреть того, кто это сказал, но тот затерялся в толпе, и ему ничего не оставалось делать, как, обиженно надув губы, отправиться домой, в «Иноземную слободу», залечивать раны и обдумывать сложившуюся ситуацию.
* * *
— Ну что, по-моему, первый этап удался, — довольным голосом заметил Изя, когда наконец Солнцевский оттащил Змея от Микишки, и тот с жутким воем, словно подбитый мессершмитт, скрылся из виду.
— В общем да, — согласился старший богатырь, успокаивая разгулявшегося Гореныша.
— Не пора бы перейти ко второму? — поинтересовалась невесть откуда появившаяся Соловейка.
— Почему бы и нет? — пожал плечам Изя. — Давай-ка к князю подойдем.
На этот раз Любава не стала гундеть про нарушение протокола, и вся компания перебралась поближе к трону. Отпущенный Мотя тут же вырвался в первые ряды и мгновенно расположился подле Агриппины, легонько подтолкнув ее под локоть. Мол, все равно ничего не делаешь, так хоть меня погладь. Княгиня улыбнулась и намек поняла.
— Ты на него намордники, что ли, надень, — больше для профилактики буркнул Берендей. — А то совсем моего толмача затерроризировал.
— Он первый начал, — отмахнулся Солнцевский.
— К тому же зачем вам толмач? — не остался в стороне Изя. — Бона посол в критической ситуации как по-русски заговорил, даже без акцента.
— А действительно… — на некоторое время задумался Берендей, но потом решительно отмахнулся от странных дум. — Кстати, Илюха, ты кубок-то забери.