— Почему сразу не открыл? — совсем уж мрачным голосом поинтересовался Берендей.
Судя по всему, он уже попрощался со своим элитным подразделением специального назначения и положил его на алтарь закона и реформирования судебной системы.
— Не привык я, знаете ли, по утрам царствующих особ принимать, — охотно пояснил Илюха, — пока оделся, пока то да се. А остальных членов моей команды, вы, ваше высокоблагородие, в кутузку на хлеб ли на воду посадили.
— Слушай, Илюха, ну не трави ты душу! — взмолился Берендей.
— И так тошно, хоть в петлю лезь. Мы же Европа, какая-никакая, а стало быть, я не мог оставить сигнал без внимания. Севастьян, веди дело дальше!
Теперь настала очередь морщиться старому воеводе. Это был настоящий, честный воин, а все эти дворцовые интрижки были ему явно поперек горла. Но приказ есть приказ, тут уж ничего не поделаешь.
— Признаешь ли ты вину свою?
— Еще чего? — удивился Солнцевский. — Ничего не видел, ничего не знаю, всю ночь спал аки младенец, в общем, ухожу в глухую «несознанку».
— Но ты же понимаешь, что, если они найдут… — начал воевода, но был оборван старшим богатырем.
— Не найдут, — тут же отрезал Солнцевский, но спохватился и чуть-чуть смягчил мотивировку, — ну, то есть я хотел сказать, что ничего криминального в «Чумных палатах» не находится, акромя большого количества спиртных напитков без акцизных марок.
Услышав это, Берендей бросил на своего богатыря взгляд, полный надежды. И как иллюстрация к словам Илюхи словно метеор мимо пронесся Микишка.
— Матерь божья, куда же он его дел-то?
Следом за ним, топая сапогами, пронеслась былинная троица, на лицах которых так же появилось нечто, слабо напоминающее надежду на лучшее.
— Я же говорил, что не найдут, — пожал плечами Илюха. — Кстати, как там мои орлы-то?
— Любава еще ничего, смирная, — степенно заметил Севастьян, — а вот Изя твой за эти два дня всех достал.
— Работа у него такая, — хмыкнул Илюха, потом немного поразмыслил и добавил: — и национальность.
— То стихи свои безумные читает, то посуду бьет, то подкоп роет, — пропустив мимо ушей замечание Солнцевского, продолжил воевода. — А то в какие-то наперстки всю стражу без жалованья на три года вперед оставил.
Илюха довольно хмыкнул, прикидывая, сколько времени старому черту понадобится, чтобы окончательно довести до белого каления своих тюремщиков.
— Ты уж его давай спасай побыстрее, а то от него сплошные неприятности.
— Ладно, спасу, — нехотя согласился Солнцевский, — я по нему скучаю даже.
Услышав такое откровение, и князь, и воевода с удивлением посмотрели на Илюху.
— Вот демон стриженый, тудыть твою качель, и куда же он дел-то его?! — на ходу пробубнил себе под нос Микишка, в очередной раз проносясь мимо открытой двери.
Верные друзья богатыри, не оставляя его ни на мгновение одного, неустанно следовали за ним.
И князь, и воевода, уже не скрывая своей радости, переглянулись.
— Ну вы же понимаете, что это все подстава? — вернул их к действительности Илюха.
— Понимаем, — согласился за обоих Севастьян.
— Так чего же вы, так сказать, под нож, под расформирование «Дружину специального назначения» подвели? Мы же, почитай, вчетвером не одной сотни ратников стоим!
— Если брать по наглости, так стоите всех трех сотен, — буркнул в бороду воевода.
— И потом, никто вас окончательно не расформировал! — взвился обиженный Берендей. — Посидели бы полгодика, а я бы вас по амнистии выпустил, в честь какого-нибудь праздника.
— А там, глядишь, опять новое подразделение организовалось бы, так сказать, с чистого листа.
От таких перспектив Солнцевский даже присвистнул:
— Полгода — это слишком много, думаю, что я найду способ изменить меру пресечения для моих ребят на подписку о невыезде.
— Чего? — не понял Севастьян.
— Да не трогай ты его, — тут же осадил подчиненного князь. — Илюха парень умный, пускай ищет. А мы ему, если что, поможем в правовом поле.
Услышав такие термины из уст киевского князя, Солнцевский практически не удивился. Ну так, разве что только самую малость. Вообще словечки из далекого будущего, которыми обильно сыпал он сам, а еще больше его друг и соратник Изя, удивительно органично прижились на средневековой земле.
— Нету ничего! — брякнул Микишка, без силы опускаясь на лавку. — Не иначе перепрятал куда, чучело безбородое.
— Ну на нет и суда нет! — улыбнулся Солнцевский и незаметно показал дьячку огромный кулак. — Насколько я понимаю, тема закрыта и обвинения сняты?
— Закрыта, — охотно согласился Севастьян.
— Сняты, — тут же подхватил Берендей.
— Не надо закрывать! — взмолился Микишка, тоже подкованный в делах юриспруденции. — Дело до. окно быть отложено! А мало ли еще какие факты супротив этого монстра в человечьем обличье вскроются?
— Еще одно слово, и новое дело действительно будет открыто, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, заметил Илюха. — Но только ты об этом уже не узнаешь.
Микишка испарился, словно его и не было. Что пи говори, но когда надо, он все понимал очень быстро.
— Все свободны, — с явным облегчением в голосе огласил Берендей.
Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович, проходя мимо Солнцевского, пожали ему руку и дружески похлопали по плечу. Судя по всему, данная операция с возможным арестом друга и сослуживца далась им очень тяжело.