— Типично человеческая работа. Трата времени. — Алита искал на берегу ручья съедобных пресноводных моллюсков.
— Надо спросить у кого?нибудь из местных. Они должны знать. — Обтерев руки о юбку, Эхомба направился к дороге.
— Ага, спросить?то надо, — согласился Симна, — если бы кого?то удалось удержать на месте достаточно долго. При виде нас они не убегают, но я еще не видел ни одного человека, кто не поспешил бы спрятаться, если ему показалось, что мы приближаемся. — Состроив гримасу, северянин указал на двух непомерно крупных спутников. — Пусть кот и лохматый зверь спрячутся в поле, и тогда мы с тобой сможем подойти к дому, чтобы обитатели не захлопнули дверь у нас перед носом.
Вернувшись на дорогу, путешественники продолжили путь на север. Чем ближе они подходили к реке, тем чаще им встречались жители Хамакассара. Последние быстро уступали необычной четверке путь, впрочем, всегда вежливо.
— Нет нужды будоражить местных жителей. — Посох Эхомбы поднимал маленькое облачко пыли каждый раз, когда опускался на дорогу. — Я уверен, что мы узнаем о назначении монолитов, познакомившись с кем?нибудь в городе. — И он устремился вперед, шагая гораздо быстрее обычного.
— Эй, братец, я рад, что у тебя хорошее настроение, но не забывай, что не у всех такие длинные ноги.
— Извини. — Эхомба заставил себя идти медленнее. — Я не думал, что иду слишком быстро.
— Идешь? Да ты чуть ли не бежишь с тех самых пор, как мы спустились с холмов. — Симна ткнул большим пальцем через плечо. — У зверя ноги еще подлиннее твоих, у кота их вообще четыре, и мне за вами не угнаться.
— Это потому, что мы уже так близко. — В голосе пастуха слышалось несвойственное ему возбуждение.
— Близко к чему? — Тон северянина был отнюдь не таким радостным. — К кораблю, который, если еще повезет, перевезет нас через Семордрию, где потом нам сперва предстоит отыскать Эль?Ларимар? — Он издал грубый звук, сопроводив его не менее грубым жестом.
— Принимая во внимание, как много мы уже прошли и какие трудности преодолели, я полагаю, ты мог бы проявить некоторый оптимизм.
— Я реалист, Этиоль. — Симна наподдал ногой камушек, валявшийся на пути, и тот укатился в водосточную канаву, которая шла параллельно дороге.
— Реализм и оптимизм — не всегда взаимоисключающие понятия, мой друг.
— Ага, это все равно что сказать: красивая дочка и ее подозрительный отец всегда прекрасно ладят. — Он поглядел на встречную повозку, доверху груженную пастернаком и морковью. Одномастные токсондоны, тянувшие ее, не обратили внимания на путешественников, однако двое мужчин, сидевших на козлах, не отрывали глаз от Эхомбы и его спутников.
Монолиты на пути больше не встречались; очевидно, они образовывали только одну линию, которую четверка пересекла у окраины города.
Однако здесь было множество иных архитектурных чудес, ослеплявших тех, кто попадал в Хамакассар впервые.
Более высоких зданий Эхомбе видеть не приходилось. Их фасады, взлетавшие на восемь и девять этажей над широкими деловыми улицами, были украшены прекрасными скульптурами и резьбой по камню. По запутанной сети проспектов и бульваров катили многочисленные телеги, а плоскодонные баржи и иные торговые суда до отказа заполняли городские каналы. Через них, в свою очередь, были перекинуты сотни изящных, однако полностью функциональных мостов, украшенных барельефами и художественным литьем. Несмотря на то что группа из четырех путешественников и вызывала определенный интерес, местные жители были слишком заняты, чтобы останавливаться и глазеть. Чем ближе путники подходили к порту, тем больше атмосфера насыщалась лихорадкой коммерции.
— Процветающее королевство, — заметил Симна, когда они проходили вдоль повозок, заполненных товарами. — Эти люди разбогатели на торговле. — Проходя мимо харчевни, он глубоко вдохнул изумительные ароматы, доносившиеся из прохладного, манящего зала.
Взяв северянина за руку, Эхомба решительно потащил его с места искушения. В сущности, Симна по?настоящему и не сопротивлялся.
— У нас нет денег для подобных развлечений, — напомнил пастух другу, — если только в твоем мешке случайно не завалялся кусочек членгууского золота.
Вид у Симны был сокрушенный.
— Увы, золото осталось лишь в моих воспоминаниях. — Он повыше подтянул заплечный мешок. — Боюсь, предстоит еще один обед из вяленого мяса и сушеных фруктов.
Позади него, подкравшись поближе, Хункапа Аюб простодушно улыбнулся:
— Хункапа любить вяленое мясо!
— Еще бы, — пробормотал северянин.
По мере того как солнце забиралось все выше в кипящие, подернутые дымкой небеса, соответственно возрастала и влажность. Но дело было не только в климате: путешественники приближались к реке.
У причалов борт о борт стояли корабли всех размеров и форм, а цепочки потных грузчиков без остановки их разгружали или загружали. Крики и ругань сливались с грохотом такелажа, хлопаньем разворачивающихся парусов, влажным шлепаньем канатов о деревянные упоры и металлические крюйсовы. В мешанине покроев и цветов можно было найти все мыслимые одеяния — от замысловато повязанных тюрбанов до простых набедренных повязок и строгих матросских костюмов, сшитых из одноцветной материи, такой прочной, что прокусить ее могла бы только акула. Здесь царили хаос и неразбериха, усугубляемые присутствием шалящих детей, праздных зевак и прогуливающихся господ.