Попробовав посмотреть вверх, Эхомба понял, что не в состоянии даже поднять голову. Негоциант оказался ловкачом. Его грубоватые манеры и откровенные высказывания заставили пастуха поверить, будто их хозяин не из тех людей, которые проявляют терпение в деле. Надо отдать ему должное, он сумел отлично скрыть эту черту своего характера. Щедро потчуя их обильной едой и тонкими напитками, он в то же время выжидал благоприятный момент.
Эхомба попытался что?то пробормотать, но губы и язык служили ему не лучше, чем глаза. Когда начала опускаться тьма, застилая яркий свет зеркал и поглощая теперь уже глумливый смех посетителей, Этиоль увидел, как бин Гру встал и поманил кого?то рукой. Не кого?то из гостей или бестелесных завсегдатаев, а нескольких крупных и проворных мужчин, входивших через пыльный дверной проем.
Потом зрение ему полностью отказало, лишь пищеварение продолжало активно действовать, и желудок оставался единственным органом, еще способным издавать звуки.
III
Когда чувства вернулись к Эхомбе, было еще светло. Мучаясь нешуточной головной болью, он сидел на жестком голом полу пустынного склада. От карманной раскрывающейся таверны и жизнерадостных ее посетителей не осталось и следа. Нигде не было видно и владельца замечательного ларчика.
Слегка пошатываясь, пастух поднялся и наконец обрел равновесие.
Его пожитки лежали поблизости, не тронутые вторгшимися людьми, настоящими или мнимыми. Без сомнения, такие, как Харамос бин Гру, считали столь жалкое имущество недостойным внимания, овчинка не стоила выделки. А возможно, алчного торговца отвлекли более интересные дела.
Алита исчез. Большого кота не было ни на полу, где он лежал, ни среди немногочисленных ящиков, ни в углах. Эхомба молча стоял, освещенный солнечным лучом, и изо всех сил старался сложить обрывки воспоминаний, похожие на рваные лохмотья.
Вроде бы люди, появившиеся на складе перед тем, как он потерял сознание, что?то несли с собой. Что?.. Сильно зажмурив глаза, пастух пытался вспомнить. Змеи? Нет — веревки. Веревки и цепи. Эхомба никогда не видывал котов, подобных Алите, до того, как спас его от неистового смерча. Его четвероногий спутник, помесь льва и гепарда, был уникален. А Харамос бин Гру, как он сам говорил, торговал редкостными вещами…
Поняв, где должен находиться кот, пастух отправился на поиски своего второго товарища.
И нашел его в дальнем углу, в самом разгаре тщетных попыток физически совокупиться с пивным бочонком. Лишь наполовину проснувшийся и полупьяный, с придурковатой улыбкой на лице, Симна бормотал:
— Ах, Мелинда, милая Мелинда. Какая ты сочная, Мелинда…
Эхомба с силой пихнул бочку. Емкость откатилась, а ее человеческий партнер шлепнулся на пол. Лежа на спине, Симна ибн Синд заморгал и попытался встать. Рукой он шарил в поисках меча, висевшего на боку, но пальцы все время промахивались, хватая воздух.
— Что такое? Кто посмел?.. Ох, ради Гвасика, моя голова!
— Поднимайся. — Эхомба, нагнувшись, протянул руку.
С хмурым и сконфуженным видом северянин принял помощь.
— Полегче! Не дергай так сильно!
Эхомба, взяв товарища обеими руками под мышки, помог ему встать прямо. Коренастый воин высвободился не сразу.
— Все в порядке, Этиоль. Я в норме. — Он то и дело протирал глаза, словно пытаясь избавиться от застилавшей их пелены. — Клянусь Гхофотом, нас опоили каким?то снадобьем!
— И очень даже успешно. — Пастух смотрел на дверь. Она висела на одной петле, готовая упасть от малейшего прикосновения. Одурманили Алиту или нет, но без боя, видимо, взять зверя не удалось. — Они похитили нашего друга.
— Кого? Кота? Кто его похитил? — Симна слегка пошатнулся.
— Наш приятель Харамос бин Гру. Со своими помощниками, которые выжидали подходящего момента. Однако он нам не лгал. Он не давал слова не красть нашего спутника. — Эхомба задумчиво осмотрел дверь. — Черного кота можно продать за большие деньги коллекционерам редких животных. Странники, приходившие в деревню, рассказывали, что в больших богатых городах такие любители встречаются довольно часто. Полагаю, их немало в столь крупном и роскошном городе, как Либондай.
— Что ж, идем! — Норовя вытащить меч, Симна качнулся в направлении двери. — Догоним их!
Эхомба положил ладонь на плечо товарищу.
— С какой стати? — мягко возразил он.
Симна с удивлением уставился на своего флегматичного и непритязательного друга. Как и всегда, в его тоне и выражении лица не было ни малейшего намека на неискренность.
— Что ты имеешь в виду: «с какой стати»? Кот — наш друг, наш союзник. Он не раз спасал нам жизнь.
Пастух едва заметно кивнул:
— По собственному выбору. Таково бремя, которое он решил взять на себя. Но если бы нам троим пришлось голодать, он бы сперва съел тебя, а потом и меня.
— В подобном положении я бы его тоже съел, хотя кошки мне не очень нравятся — слишком жилистые. Но сейчас другая ситуация.
— Он мне нравится.
Но сейчас другая ситуация.
— Он мне нравится. Однако не до такой степени, чтобы рисковать своей жизнью и благополучным исходом путешествия, врываясь в разбойничий вертеп и пытаясь его спасти. Может, ты, Симна, не понимаешь этого, но он бы понял.