Они сливались в кружащиеся расплывчатые пятна. Потом кружение прекратилось и стало темно. » Вот и все. А теперь отнесите его в спальню, — сказал голос Шанкара, — и уложите в постель. Поспит и будет как новенький». «У него коронация завтра! — проревел Элмар. — А он в полном беспамятстве! А что с ним утром будет? «. «Все с ним будет нормально. Я его полечил. » «Ты полечил? Да ты сам обкуренный до голубых слонов!».
В третий раз он опомнился уже в собственной постели, ощутив прикосновение чьих-то ласковых рук и терпкий аромат степных трав, которыми Валента пользовалась вместо духов. Он даже не особенно удивился спросонок и легко ответил на ласку, не задумываясь ни о том, зачем она пришла, ни о том, получится ли у него что-нибудь после такой неумеренной попойки. Ее любовь была мягкой и ненавязчивой, в ней хотелось просто раствориться и плыть по течению, что он и сделал, переходя из теплой расслабленности сна прямо в сладкую истому любви, отвечая на ее прикосновения со всей нежностью, на которую был способен. Он тонул в этой бесконечной нежности, где не было ничего, кроме уюта и покоя, и ему казалось, что, наверное, такой должна быть материнская любовь, которой принц Шеллар никогда не знал.
Потом он долго лежал неподвижно, боясь спугнуть странное трепетное ощущение, которого не испытывал ни с одной женщиной. Валента тихо шепнула, что ей тяжело, мягко выскользнула из-под него и легла рядом, прижавшись щекой к его плечу. Он поймал ее руку и прижал к губам.
— Так странно… — тихо сказала она. — Ты совсем не такой, как кажешься.
— Это как? — неловко отозвался Шеллар, натягивая на себя одеяло. Как только к нему вернулась способность соображать, он тут же поспешил прикрыться, так как всегда стеснялся своего тела.
— Ты мне показался хладнокровным и довольно жестким. А на самом деле ты мягкий, добрый человек. И удивительно нежный. Теперь ты мне нравишься еще больше.
— А я тебе нравлюсь? — недоверчиво переспросил он.
— Ну конечно. Зачем бы я пришла к мужчине, который мне не нравится? Я не шлюха, которая зарабатывает себе на жизнь. Я свободная воительница, и мужчин выбираю сама.
— А почему ты выбрала меня?
— Странный вопрос.
— Я имею в виду — чем я мог привлечь такую женщину, как ты?
— Это какую?
— Красивую. Сильную. Свободную. Которой ничего от меня не нужно.
— Верно говорил Элмар, ты и в самом деле странный… Такие вопросы задаешь… — она задумалась, перевернувшись на бок и мимоходом сбросив одеяло почти до пояса. Шеллар замер, не решаясь натянуть его снова и не зная, куда деться от смущения. — Чем… Мужеством, — сказала, наконец, Валента. — Умом. Скромностью. Да у тебя масса различных достоинств. И кроме того, ты еще большой сильный мужчина, способный доставить женщине удовольствие. Да разве ты сам этого не знаешь? К тебе, наверное, часто приходят женщины.
— Часто, — грустно согласился Шеллар и стал медленно и потихоньку сползать ниже, чтобы спрятаться под одеяло, не натягивая его. — Приходят. Голдианские шпионки. Мистралийские шпионки. Галлантские, поморские, даже хинские, хотя мне до сих пор не понятно, какие у них могут быть интересы.
— Шпионки? Почему?
— Потому, что я имею доступ к секретной информации, и они надеются что-нибудь из меня вытянуть.
— И ты знаешь, что они шпионки, и все равно с ними спишь?
— А это очень удобно. Спишь с красивой женщиной и одновременно толкаешь дезу своему коллеге в солнечной Мистралии…
Он остановился, так как сползать дальше было уже как-то неуместно, и все-таки потянул одеяло на плечи.
— А просто так, не шпионки, разве не приходят? — не отставала Валента.
— Нет, — честно признался Шеллар, потом все-таки выпростал из-под одеяла руку и обнял ее.
— Нет, — честно признался Шеллар, потом все-таки выпростал из-под одеяла руку и обнял ее.
— Тебе холодно? — спросила лучница, нежно пробегая пальцами по его волосам.
— Немного, — неуверенно соврал он, потому что на самом деле ему было немного жарко. Одеяло было теплое, зимнее, поскольку дядюшка был человек пожилой и постоянно замерзал, а заменить одеяло пока ни у кого руки не дошли. Он подумал, что станет делать, когда как следует взмокнет под этим одеялом и уже не сможет рассказывать сказки о том, что ему холодно, и предложил: — Может, погасим свечи?
— Не надо, — попросила Валента, продолжая перебирать его взъерошенные лохмы. — Пусть будет хоть немного света. Я не люблю разговаривать в потемках. И заниматься любовью тоже. И еще я не люблю мокрых мужчин, так что вылезай из-под одеяла и не выдумывай ерунды. Ты что, стесняешься, что ли?
— Боюсь тебе разонравиться, — из последних сил пошутил Шеллар и все-таки сбросил одеяло.
— С чего бы вдруг? — засмеялась она. — Стесняться надо тем мужчинам, которые заплыли салом и не видят собственный член из-за живота. А тебе-то чего?
Он промолчал, так как у него были немного другие представления об этой проблеме, а спорить не хотелось. Он просто лежал, расслабившись, и прислушивался, как она гладит его по голове, ласково и бережно расправляя его непослушные вихры, которые никогда не ложились, как у нормальных людей. Почему-то ему снова подумалось о том, что такой, наверное, должна быть ласка матери, которой у него никогда не было.
— Почему ты молчишь? — спросила Валента. — Расскажи что-нибудь.
— Что?
— Не знаю… Что-нибудь. Знаешь, если не находишь, о чем поговорить, надо говорить, что в голову придет. Вот, например, о чем ты думаешь сейчас?
— О матери, — честно ответил он.
— Вот о ней и расскажи. Какая она была?
— Не знаю. Я никогда ее не видел. Она умерла при родах.
— А тебе о ней рассказывали?
— Очень мало. Отец ее почти не вспоминал, он женился не по любви, а потому, что так положено. Ему было совершенно все равно, на ком жениться. Мать вышла за него, чтобы не остаться старой девой. Лондрийских принцесс неохотно берут замуж, они некрасивые и худые, с узкими бедрами, очень тяжело переносят роды. А в королевских семьях главное — наследники, поэтому женщины у нас ценятся здоровые и плодовитые. Отец был человек равнодушный и безразличный, поэтому ему было все равно — что лондрийская принцесса, что поморская крестьянка. Сказал дедушка «женись» — выбрал из кучи присланных портретов, не глядя, наугад, первый попавшийся, и женился. Умерла жена — ну и ладно, появился ребенок — ну и хорошо, пусть няньки занимаются… Он забыл ее намного раньше, чем я вырос и начал спрашивать… Мэтр Истран как-то сказал, что с ее здоровьем ей вообще не следовало рожать, тем более что наследников у дяди было достаточно. А она очень хотела детей… Я часто о ней думаю. О том, что если бы я не родился, она бы была жива. И я всегда не любил праздновать свой день рождения, потому что в этот день она умерла.
— А отец? Он тоже умер?
— Да.
— Давно?
— Давно. Мне было десять лет.
— А что с ним случилось?
— Он сошел с ума и покончил с собой.
— Правда? Элмар мне этого не говорил.
— А Элмар и не знает. Он тогда не жил с нами, а эту историю в семье не принято было вспоминать. Когда в королевском доме такое случается, это всячески стараются скрыть. Какому королю захочется признаться, что его брат сошел с ума? Ведь будут думать, что в семье нездоровая наследственность, или что на ней лежит проклятие, или еще что-нибудь. Вот об этом и молчали. Официально объявили, что брат короля скончался от пищевого отравления.