Джулиан вдруг отрывается от стены и подходит ко мне.
— Что ты задумал? — рычу я сквозь зажатый в зубах нейлон.
С двумя сразу мне не справиться. Если Джулиан решит вмешаться — все кончено.
— Дай веревку,- спокойным голосом говорит он, я еще не уверена, как поступить, и тогда он объясняет: — Я тебе помогу.
Я молча передаю ему веревку, а он опускается рядом со мной на колени и связывает стервятника по рукам и ногам. Я продолжаю давить коленом в спину стервятника и представляю его мягкую кожу, жир и плоть между ребрами, а под ними сердце качает кровь по венам. Одного короткого удара будет достаточно…
— Дай мне нож,- говорит Джулиан.
Я еще крепче сжимаю рукоятку ножа в руке.
— Зачем?
— Просто дай.
Я неуверенно отдаю нож.
— Зачем?
— Просто дай.
Я неуверенно отдаю нож. Джулиан отрезает остаток веревки (с ножом он управляется не очень ловко, и на эту операцию уходит минута), а потом передает мне и нож, и полоску нейлона.
— Надо бы ему рот заткнуть,- деловито говорит он,- Чтобы на помощь не позвал.
Джулиан поразительно спокоен. Я приподнимаю голову стервятника и затыкаю ему рот куском нейлона. Стервятник начинает биться как рыба, выброшенная на берег, но у меня все же получается завязать полоску ткани у него на затылке. Узлы скользкие и долго не продержатся, руки он освободит минут через десять — пятнадцать, но этого должно хватить.
Я быстро встаю на ноги и перекидываю рюкзак через плечо. Дверь в камеру все еще открыта, и одно только это — открытая дверь — переполняет меня такой радостью, что я готова закричать. Я представляю Рейвэн и Тэка, которые с одобрением наблюдают за моими действиями.
«Я вас не подведу».
Я оглядываюсь. Джулиан уже встал с пола.
— Ты идешь или как? — спрашиваю я.
Джулиан кивает. Он все еще очень хреново выглядит — глаза заплыли от побоев, но губы сурово поджаты.
— Ну, тогда идем.
Я засовываю нож в ножнах за пояс. Вряд ли Джулиан помешает моей попытке, он даже может оказаться полезен. Во всяком случае, он тоже мишень и может отвлечь преследователей на себя.
Мы осторожно закрываем за собой дверь в камеру, и сдавленные крики стервятника и стук ногами по полу уже не так слышны. Коридор, узкий и длинный, хорошо освещен, по левую сторону четыре металлические двери в ряд, а в торце — еще одна. Эта последняя немного сбивает меня с толку, я-то рассчитывала, что дверь нашей камеры выходит прямо в один из туннелей метро и мы сразу нырнем в темноту. Но очевидно, мы находимся в более сложном подземном комплексе.
Из-за одной из дверей слева доносятся знакомые голоса. Кажется, что низкий и рычащий принадлежит альбиносу. Я улавливаю только обрывки разговора.
— …ждать… плохая идея с самого начала.
Дальше какая-то тарабарщина в ответ. Голос тоже мужской. Ну, хоть теперь я знаю, где альбинос. Правда, неизвестно, где девушка с пирсингом. То есть наших похитителей как минимум четверо. И они явно организованны, а это очень-очень плохо.
Мы с Джулианом двигаемся вперед, и голоса становятся все громче. Стервятники о чем-то спорят.
— Мы заключили соглашение…
— Никому не обязаны… никому… клятв не давал…
Сердце застревает у меня в горле, мне тяжело дышать.
Как раз в момент, когда я проскальзываю мимо этой двери, за ней раздается громкий, похожий на выстрел звук. Я замираю на месте. Ручка двери начинает с грохотом поворачиваться. У меня внутри все опускается.
«Вот оно, сейчас»,- думаю я.
А потом незнакомый голос говорит:
— Перестань, не злись, давай поговорим.
— Я устал от разговоров.
Отвечает альбинос, так что звук, который я слышала, не был выстрелом.
Джулиан стоит, как статуя, у меня за спиной, а теперь мы оба инстинктивно прижимаемся к стене, хотя это вряд ли поможет, если стервятники выйдут в коридор. Наши руки соприкасаются, я ощущаю легкое покалывание от волос у Джулиана на руке. Это похоже на слабый удар электрическим током. Я отступаю на дюйм.
Дверная ручка в последний раз дергается, и я снова слышу голос альбиноса:
— Ладно, я тебя слушаю.
Он удаляется от двери, а у меня проходит спазм в груди. Я жестом показываю Джулиану, что идем дальше, а он кивает в ответ. Кулаки у него сжаты так, что костяшки пальцев побелели и стали похожи на крохотные полумесяцы.
Все остальные двери в коридоре закрыты, и больше никаких голосов не слышно. Интересно, что в этих комнатах? Может, в них во всех пленники лежат на узких койках и ждут, когда за них заплатят выкуп или пристрелят.
От этой мысли мне становится тошно, но долго об этом думать я не могу. Это еще один закон жизни в Дикой местности: первым делом позаботься о себе.
Это обратная сторона свободы — если ты совершенно свободен, ты полагаешься только на себя самого.
Мы подходим к двери в конце коридора. Я берусь за ручку и тяну, но ничего не происходит. И только тут я замечаю над дверной ручкой кнопочную панель, такая же была установлена на воротах в дом Ханы.
Чтобы открыть дверь, надо знать код.
— Вот дерьмо,- бормочет себе под нос Джулиан, он, наверное, тоже заметил панель.
— Хорошо, давай подумаем,- шепчу я ему.
Я стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, но в моем мозгу словно начинается снегопад. Одна-единственная мысль накрывает сознание, как вьюга, и леденит кровь. Я влипла. Я в ловушке, а когда меня здесь найдут, на мне отыграется связанный в камере стервятник. И они уже не будут таким беспечными. Больше никаких маленьких дверей для кошек.