Дальше все происходило просто и эффективно. Кедман, остановившийся сбоку от стеклянной двери, ударом приклада разбил ее. Сара швырнула на лестницу дымовую гранату и переместилась за спину американца, а Пацук со Шныгиным тут же ворвались в окутанный дымом лестничный пролет. Микола застыл на ступеньках, держа под прицелом второй этаж, а старшина бросился вниз, стараясь прижиматься к стене. Добравшись до еще одной двери, точной копии той, что закрывала инопланетный бункер в Москве, старшина притормозил и сообщил по рации, что вокруг все чисто. Только тогда Кедман сменил есаула на лестнице, и Микола с сержантом Штольц спустились вниз.
— И что делать будем? — поинтересовался украинец, не найдя около бронированной двери ни табличек, ни звонков. Шныгин в ответ только пожал плечами.
— Насколько я могу судить… — начала было говорить Сара, но Пацук перебил ее.
— На десять гривен ты судить можешь, на хуторе близь Диканьки, — буркнул он. — А потому, ваша честь, лучше помолчите. А то воно ж знаете, как бывает, когда глупая баба из Иерусалима судить кого?то берется?.. Понтий Пилат в гробу переворачивается и зубы из верхней челюсти у себя рвет.
— Насколько я могу судить, — бросив на Миколу презрительный взгляд, повторила Сара, прекрасно знавшая о трудностях, возникших с такой же дверью в Москве, — стены вокруг косяков сделаны из вполне обычного бетона. Может быть, попробовать их взорвать.
— А что, блин, мысль! — поддержал ее старшина. — Микола, закладывай пластид вокруг двери, еври бади!
Пацук что?то невнятно буркнул себе под нос о том, насколько евреи в последнее время умными стали, и принялся выполнять распоряжение старшины.
— Микола, закладывай пластид вокруг двери, еври бади!
Пацук что?то невнятно буркнул себе под нос о том, насколько евреи в последнее время умными стали, и принялся выполнять распоряжение старшины. Ну а чтобы взрыв получился направленным, Микола прорезал лазером пазы в бетоне и закладывал взрывчатку в них. Через пару минут все было закончено. Группа отошла на один лестничный пролет вверх, и лишь затем Пацук подорвал заряд.
Грохота от взрыва почти не было, зато вот пыли хватило. Дверь пару секунд неподвижно стояла на прежнем месте, заставив всю троицу затаить дыхание, а затем с грохотом рухнула внутрь, взметнув в воздух плотные клубы пыли. «Икс?ассенизаторы» тут же помчались вниз, торопясь в корне пресечь любое возможное сопротивление, но увидели лишь одного?единственного кристаллида, задумчиво уставившегося во вновь образованный проход.
— Вот и скажите теперь, пожалуйста, какого трямхряйкера мне нужно было ловушку в проходе устраивать? — грустно поинтересовался пришелец у спецназовцев. — Я ведь даже дверь открытой для вас оставил. Думал, войдете внутрь, как цивилизованные существа, а я вас тут и прихлопну. Нет, им все поломать нужно! Ироды, три штамбрукера вам за пазуху…
И с этими словами уродливый инопланетянин бросился на грудь Саре Штольц. Но отнюдь не для того, чтобы поплакаться в жилетку! Кристаллид своими клешнями схватил девицу за энергоскафандр и дернул ее на себя. Микола, стоявший к израильтянке ближе, чем старшина, попытался перехватить пришельца в броске, но смог лишь слегка задеть его, и кристаллид, вцепившийся в Сару, рухнул спиной на вырванную с корнем дверь. Оная конструкция, до этого державшаяся в подвешенном состоянии лишь на честном слове и тумбе крепления генератора энергетического поля, просела, выворачивая стойку с корнями из фундамента. Послышался короткий треск, и свет в комнате погас.
— Группа, что случилось? — тут же раздался в наушниках голос Раимова. — Вижу на мониторах картинки Слона и Енота. Почему у остальных темнота?
— Е?мое, похоже, еще одно задание выполнили, — пробормотал себе под нос Пацук, а затем фыркнул. — Шеф, сейчас усе будет! Медведюга, включай фонарь.
Шныгин почти одновременно с Пацуком включил фонарик, встроенный в ложе ружья прямо под стволом. Два узких, но очень ярких луча высветили из темноты Сару Штольц и копошащуюся под ней бесформенную массу кристаллида. Причем это чудище инопланетное изо всех сил продолжало тянуть в разные стороны скафандр на груди девушки. Пацук присвистнул.
— Репа, тут, похоже, интим начинается. Может, выйдем, чтобы людям не мешать? — предложил он.
— Эй, урод, ты что там делаешь? — пнув по ноге пришельца, поинтересовался у него старшина.
— Личинку откладываю, — тут же доложил тот. — Сейчас отложу, а через два часа она сожрет этого гуманоида изнутри и вырастет в полноценного кристаллида…
— Ну я же говорю, интим начался, — фыркнул есаул. — Правда, у нас на это дело обычно девять месяцев уходит, — а затем ткнул Шныгина в бок. — Репа, раз нашу девицу все равно изнутри теперь жрать будут, может, пристрелим ее, чтоб не мучилась? А заодно и этого урода вместе с ней…
— А вот этого не надо! — тут же испуганно заорал кристаллид. — Я уж лучше сдамся и поклянусь, что личинок в людей откладывать не буду.
Пришелец выпустил Сару, и девица, рывком вскочив на ноги, повернулась к есаулу. Выражение ее лица за забралом гермошлема Микола, конечно, разобрать не мог, но Штольц ему помогла, популярно объяснив в прямом эфире, что она думает о есауле в частности и обо всех мужиках вообще. Шныгин после этой тирады удивленно присвистнул, а подполковник задумался о том, не стоит ли ему обновить свой словарный запас.