— Что ты заладил: трехглазые да трехглазые! — отозвался он нервно. — Трехглазые — мелочь, дрянь! И рогатые со студенистыми гадинами тоже! Понимаешь, злиться на них, говорить с ними, обижаться — все равно, что выяснять отношения с андроидами и киберами! Они исполнители. Тупые и безвольные. За их спинами стоят другие… — Дил Бронкс открыл было рот, но карлик не дал ему высказаться, — и не выродки Системы, не думай! Выродки сами живут в инфернополях, они живые трупы, они ищут пробуждения своих мозгов и нервишек в лютых кровавых оргиях?побоищах. Но эти игрища не вливают в них новой горячей крови, они дряхлеют еще больше, быстрее. И они бы уже давно сдохли: все выродки Системы, и из нашей Вселенной и из Чужой. Но они как наркоманы на зелье держатся на инфернополях! Они рано или поздно приведут сюда тех, подлинных своих хозяев, Дил! А это тебе не выползни рогатые и не студенистые козлы, и даже не трехглазые уроды!
— Я ни черта не понимаю, — признался растерянный Бронкс, — голова перестала варить. Абсолютно!
— Ничего, поймешь еще!
Цай заглянул в обзорники — черное пятно послушно шло по пятам. Пускай идет. Это самая обычная земная станция, облепленная черным сгустком — с ним еще разберемся. Цай уже не думал о спокойной старости и тюльпанах, не будет никаких тюльпанов, не будет виллы и оранжереи на заброшенной планете, ничего не будет, кроме боли, страданий и вечного боя за справедливость, за оставшиеся светлые души.
— Вот он! — закричал вдруг Дил Бронкс. — Сейчас мы его приголубим!
— Спокойно, не спеши!
Теперь Цай тоже видел на орбите окольцованного Сатурна ржаво?серебристый шар, почти такой же, какие стояли на исполинской платформе уродливо?хищного звездолета, угнанного Дилом Бронксом из Системы.
— Скажи лучше, где тебе оторвало руку? — поинтересовался Цай не просто из любопытства, но и чтобы остудить горячего Дила. — И почему биопротез не нарастил?
— Они рвут и руки, и ноги, и головы, — мрачно ответил Дил, — ты, чувствуется, не видал, как они это проделывают. Увидишь еще. Вот за это, за оторванные головы и руки, я и будут их бить везде, где только встречу!
— Стой! — Цай был не на шутку взволнован. — У тебя есть ретранс? Просвети шар, прощупай! Я тебя прошу!
— Нет необходимости!
Дил дал малый залп из носового орудия. Мерцающий лиловый сгусток пошел на ржавый шар трехглазых, грозя обратить его в газ. Но не дошел — видно, сработала защита, расплылся серебристым шлейфом.
— Ну, сукины дети! Сейчас вы сдохнете!!! Цай вцепился в плечо Дила Бронкса.
— Дай ретранс!
— Да погоди ты! Сначала надо добить гадов!
-Дай!!!
Цай с нечеловеческой силой своими корявыми цепкими пальцами?крючьями сдавил кости. Дил Бронкс взвыл, вскинул уцелевшую правую руку, но ударить не посмел.
-Дай!!!
— На, держи! — черная рука протянула черный кубик. Цай, не долго думая вжал его в кровоточащую переносицу и закричал:
— Эй, на борту шара! Слышите меня? Отвечайте! Сквозь сипы, хрипы, трески и свисты в голове у него прозвучал вдруг высокий женский голос: «Кто это?! Вы с Земли?! Почему открыли огонь?!»
— Светлана, — прошептал Цай ван Дау.
Дил Бронкс поглядел на него совершенно обалдело. Карлик оторвал кристалл от переносицы. И в рубке прозвучало громко и надрывно:
— Не стреляйте!
Еще секунды три оба молчали, тупо взирая друг на друга. Потом Бронкс подтвердил:
— Она! — и протянул руку, забрал ретранс у Цая. — Света это я, старина Дил, ты слышишь меня? Как ты оказалась в этом проклятом шаре? Они захватили тебя?! Отвечай!
Ответ пришел сразу — резкий, грубый, с вызовом:
— А как ты, черный разбойник, пират проклятый, оказался на таком уроде и за каким дьяволом лупишь по своим?!
Потом голос Светланы вдруг пропал, и в рубку ворвался другой — хриплый, басистый, пропитой и прокуренный:
— Вот я с тебя, чучело, епущу семь шкур! Я из твоих зубьев бриллианты?то повыдергаю, я тебе…
И Бронкс, и Цай ван Дау сразу узнали голос Гуга?Игун?фельда Хлодрика Буйного, старого десантника и беглого каторжника, проверенного в боях и пирушках друга.
— Нету никаких бриллиантов, Гуг, — сквозь набежавшие слезы, прочувствованно выдавил Бронкс, — и самих зубьев нету, уже повыдергали, без твоей помощи, старина. Вы уж простите, ненароком пальнул, сдуру, думал, там трехглазые… а там вы!
— Мы за провизией ходили! — прорвалась вдруг снова Светлана. — Набрали полные трюмы на двести одиннадцатом возле Нептуна. Назад собирались, на Землю! Дил, ты где такую громадину раздобыл, на свой Дубль?Биг променял, что ли?!
Светлана шутила, у нее явно отхлынуло от сердца и с души.
Но Дил Бронкс ответил тихо и серьезно:
— Выходит, что променял.
К Земле они шли гуськом: первым летел ржаво?серебристый шар, за ним уродливо?хищный монстр с платформой, а замыкало процессию черное странное пятно, сквозь которое не проглядывали звезды.
Две недели Хук Образина зализывал раны, приходил в себя. Поначалу он думал, что спятил окончательно, что все это великолепие и вся эта мощь ему только мерещатся, а может, он просто отбросил копыта и попал в какой?то рай Для чокнутых… и немудрено, сколько всего свалилось на его несчастную голову, после того, как Дил Бронкс на пару с покойным Крузей вытащили его из помойного бака в Дублине, этом поганом полузаброшенном городишке воров, проституток и алкашей. Лучше бы и не вытаскивали! Лучше бы он там и помер! Сейчас на Земле никакого Дублина с его проститутками и алкашней нет и в помине. Можно было и не вешать на простыне несчастную и непутевую Афродиту, и так бы окочурилась вместе со всеми. Тут Ар?ман?Жофруа дер Крузербильд?Дзухмантовский, он же Кру?зя, явно перестарался. Но тогда были иные времена, иные нравы.