— Не станет прозрачной и чистой, но будет везде течь серая, мутная и черная, — тихо ответил Иван.
— Везде, кроме истоков, — поправил волхв. — Ты все понял. В одном мире свято верили в рыцарственность и благородство, в честь и доблесть, шли грудью на мечи, штыки и пули. В другом царила алчь, и все было хорошо для достижения цели, для наживы, для расправы с противником и неугодным. Мир света и чистоты провозглашал заповедями своими извечное: здоровье телесное и духовное, святость брачных уз и благо семьи, порядок во всем от мала до велика, труд в поте лица своего, поклонение матери своей, и отцу своему, и родине своей. Живущие в ином мире, не отделенном стенами от первого, видели пред собой лишь золотого тельца, они спешили урвать все, что можно было урвать от жизни, не считаясь ни с чем, жажда богатств и власти гнала их вперед, они не могли уживаться друг в друге и друг с другом, они проникали повсюду, разрушая чуждое им и непонятное, растлевая, развращая, вырождая все вокруг себя, они мутили чистую воду. Сыновей и внуков героев и полубогов они превращали в себе подобных. Они шли за созданными по Образу и Подобию, они были назойливы словно гнусы зудящие, они проникали во все поры, убивая душу во всем, они изъедали изнутри царства и империи, сами при том богатея и упрочая власть свою. Они не вершили подвигов и громких побед, им не ставили памятников и не воспевали в веках. Но они крупица к крупице, монета к монете, талант к таланту сбирали злато и подчиняли себе исподволь, опутывая паутиной долгов племена и народы. Они были упорны и неостановимы в алчи своей. Они всегда, испокон веков несмотря ни на обычаи и нравы живущих в разных землях, ни на законы и правила, ни на заповеди и каноны, ни на честь и совесть, играли только в свою игру, играли по своим правилам. Совсем рядом, в другом мире воспаряли к небу, единились с Богом, не щадили жизней и шли на голгофы за людей, за право жить в чистоте и свете. А их вдов продавали за деньги, и сыны их, утратившие память и замкнутые в кокон, служили убийцам отцов своих.
Все начинало продаваться и покупаться. И закон торговли становился законом этой жизни. И уже переставали понимать, что такое честь, рыцарственность, благородство, совесть, даже рожденные в Роде и утратившие его. Они никогда почти никогда не переходили, теряя память, в алчущие и похотливые, но увеличивали число уставших от равнодушия и лени, погрязших в отупении животном, в жевании жвачки из века в век… Героев становилось все меньше, они уходили, их переставали понимать, над ними смеялись — вода становилась мутной, и поле зарастало сорняками, мир вырождался, не видя вырождения своего, ибо выродкам не дано видеть, им дано копошиться в похоти и алчи своей подобно червям и змеям. Родившийся ребенок с первой секунды жизни начинает стариться, с рождения он обречен на смерть. Народившийся мир с появлением в нем двуногих разумных животных начинает вырождаться, он идет к гибели.
Иван молчал. Не мог ничего возразить, да и что тут возразишь! Он слишком долго был среди звезд, он плохо знал мир людей. Да и не он один, наверное, — его предок Жив со своего Олимпа вряд ли видел их лучше, они казались Живу, творящему чудеса и подвиги во имя их, чистыми, добрыми, красивыми — каждый мерит своей мерой. Что тут спорить! Цивилизация его предков создала мир земной во всем великолепии, создала трудом своим, умом, ежедневным подвигом… но она не сумела его удержать во власти своей, в руках своих, она умела созидать, но не умела покупать, продавать, наживаться, она умела беречь земли свои от врага внешнего, открытого, но она не видела истачивающих ее изнутри, она была пригодна для Старого Мира, но не для новых миров. Она держалась на заповедях перво?россов и не хотела видеть и слышать, что копошащиеся повсюду с приторными и елейными улыбками шепчут похотливо: убий! укради! солги! прелюбодействуй! Добро всегда проигрывает злу, и поэтому миры будут вспыхивать в страшной пульсационной цепи, большим взрывам, апокалипсисам не будет числа, потому что поле нельзя засевать сорняками и нельзя родниковую воду мешать с болотной жижей!
— Расскажи мне лучше про наш Род, — попросил он волхва.
Тот опустился на траву, прилег. Было уже темно, совсем темно — ночь накрыла Священный лес. Но свет не покидал лица волхва, он будто исходил из его кожи.
— Хорошо, — сказал волхв. — Слушай. Все началось очень давно, более миллиона лет назад, когда в Арктике цвели деревья и по пастбищам бродили тучные стада. Предки россов жили там, на земле, ушедшей позже под воду, жили в труде и мире. Они еще не были отмечены Благодатью, но они чтили законы, которые оставили им их отцы. Рая на Земле они не ведали, им приходилось тяжко, но они смотрели на Полярную звезду, что висела над самыми головами, и верили, что пришли в мир яви не просто так, не копить шкуры и бивни. Они ничего не знали, но они умели предчувствовать, и они готовились к своей миссии. Обильными водами они были отгорожены от мира злобных и диких животных, полуразумных и алчных. Шли века, тысячелетия, опустились на дно морское их нивы и леса, но они ушли в Сибирь, ушли к Уралу, они успели. И потянулись новые тысячелетия в трудах и лишениях, в муках и радостях…