Сэр Трайши Брай, отставной профессор литературы, двести двадцать шесть лет. Знакомое имя, только вот откуда? Особняк на улице Гномов — грешные Магистры, а это еще где? Небось в НовомГороде, в Старом-то я каждый миллиметр знаю. И жил он там вдвоем со старшим братом, очевидно, таким же закоренелым холостяком, как сам профессор… Стоп, так это же братья Брай! Ну как же, помню их историю. Когда они осиротели, Трайши был еще младенцем, а старший мальчик, Хайта, только-только начал учиться в Королевской Высокой Школе. Так он год добивался опеки над братом, не соглашался отдавать его родственникам, кажется, даже Королю писал — и получил-таки особое разрешение. Учебу забросил, конечно; его еще в Орден Потаенной Травы звали и, подозреваю, не только туда, мальчик-то был очень способный, — вежливо отказывался. Тогда всем казалось, парень губит свою жизнь; позже, когда началась война Орденов, говорили — что за мудрый выбор, какая сила предвидения! Но, я думаю, ничего такого Хайта не предвидел, просто ему нравилось бездельничать, интересоваться всем понемножку и ни от кого не зависеть, благо родительское наследство давало такую возможность.
Зато братишку он вырастил преотличного, тот везде за ним хвостиком ходил, смешной такой, смышленый паренек. Настолько смышленый, что кафедру древней гугландской литературы получил сразу после окончания Университета, а всего дюжину лет спустявышел в отставку, чтобы заняться современной угуландской поэзией — в смысле, писать собственные сочинения. Если я ничего не путаю, наш Шурф Лонли-Локли большой поклонник его стихов… или, наоборот, яростный противник? Хоть убей, не помню, но книжку Трайши Брая я именно у него и видел. Кстати, интересно, почему о младшем Брае никто не судачил? Все-таки какая-никакая, а знаменитость. С другой стороны, литераторы нередко ведут замкнутый образ жизни, может, его друзья и поклонники только через год начнут беспокоиться и наводить справки. А что старший брат сейчас не пьет горькую по трактирам и не рыдает на груди случайных собутыльников, это как раз неудивительно. Не тот характер.
Хорошо, кто там у нас еще? Тима Бонкс, триста восемь лет, улица Королевских Прогулок, в прошлом помощник цирюльника Его Величества Гурига Седьмого. Ага, тогда я его помню. Хотя, честно говоря, помнить особо нечего. Милый человек, но совершенно невзрачный, и жена у него была такая же милая и невзрачная. Вечно сидела на скамейке в дворцовом саду, ждала, пока Тима закончит работу, и смущенно улыбалась всем, кто проходил мимо, робея поздороваться вслух. Ну вот, совершенно верно, жена Карита — вот как ее, оказывается, звали. Двое взрослых сыновей, владельцы корабельной верфи в Гажине, там же, понятное дело, и живут… Прислуги в доме нет — кстати, очень необычно для отставного придворного, обычно они по несколько слуг заводят, благо размеры пенсии позволяют, — и не ради необходимости, а больше по привычке, чтобы домашняя жизнь хоть отчасти напоминала о дворцовой суете и неразберихе. Но Бонксы как-то обходились.
Мати Кришайна — вот это имя я точно слышу впервые. Сто пятьдесят четыре года, еще совсем молодая леди, надо же. Улица Забытых Снов, художница по стеклу. Муж, сэр Шанир Кришайна, детей, родственников, слуг нет… Да что они все, сговорились — парами жить, без детей, родственников и прислуги?!
Дочитав отчет Шурфа до самого конца, я убедился — да, действительно, как будто сговорились. В списке фигурировали только пары, в основном супружеские, хотя попадались исключения — близнецы Тёрли и Прити, братья Брай и еще старушки Сулайнис; я изредка встречал их в «Белом Доме», куда они ходили послушать музыку, думал, они сестры, а оказалось — мать и дочь. Однако исключения лишь подтверждали общее правило: в каких бы отношениях ни состояли пары, разлученные теперь смертью, это были именно пары, а не одиночки, но и не большие семьи; изредка у них имелись дети, но непременно взрослые и проживающие не просто отдельно от родителей, а Магистры знают где — в другом городе или даже на ином континенте.
Я чувствовал, что сделал очень важное открытие, хотя не мог пока сообразить, в чем именно оно состоит. По правде сказать, я не люблю, когда чутье опережает разум, но так порой бывает, ничего не попишешь.
— Прошу прощения, — наконец сказал Джуффин. Он ухитрился как-то незаметно объявиться у меня за спиной. — Не рассчитывал, что так задержусь. За это время я дважды смотался на Темную Сторону, но это сущие пустяки по сравнению с проблемой, которая возникла у меня при попытке лишить сэра Хумху прекрасного собеседника.
Я схватился за голову. Джуффин сделал вид, что не замечает моих терзаний, и жизнерадостно продолжил:
— Шурф сейчас позарез нужен на Темной Стороне, Абилат один не справляется, а Рани, как вы уже поняли, ни во что не вмешивается, может себе позволить, счастливица… Но вы, пожалуйста, не беспокойтесь, я вызвал в Управление леди Рениву, теперь они с сэром Хумхой наперебой сплетничают про общих знакомых, так что призрак вряд ли потревожит вас этой ночью.
А пока Ренива одевалась и ехала, мне пришлось играть с вашим батюшкой в карты. Хорошее дело, но сегодня, честно говоря, это было немного некстати.
— С Хумхой все всегда некстати, — вздохнул я. — Он — живое воплощение самого этого понятия: «некстати». Впрочем, не такое уж и живое… Ладно, к делу. Пока вас не было, я изучал материалы, которые сэр Шурф собрал для меня в полицейском архиве. Он вам уже рассказал?