— Все больные умирали в течение двух-трех дней после появления первых симптомов заболевания. Впрочем, в подавляющем большинстве случаев они вовсе не обращались к знахарям, поскольку принимали внезапные приступы слабости за обычную усталость. Ничего удивительного, люди просто не успевали разобраться, что с ними происходит.
Я вспомнил, что муж Брины Клайвис продержался больше полудюжины дней — вот это, я понимаю, богатырское здоровье! Впрочем, скорее всего, причиной тому его уандукское происхождение. Известно же, еще ни один иностранец не умирал от утраты Искры, да и в удаленных провинциях Соединенного Королевства о такой напасти знают лишь понаслышке; можно подумать, эта неизлечимая болезнь, лекарства от которой не смогли выдумать даже могущественные колдуны древних времен, — своего рода почетная привилегия уроженцев Сердца Мира. Столичным снобам вроде моего покойного батюшки следовало бы взять это на вооружение, как дополнительный повод для гордости.
— Здесь полный список умерших, — сказал Шурф, протягивая мне табличку. — Имена, адреса, род занятий, семейное положение, даты начала заболевания и смерти, фамилии знахарей, производивших освидетельствование, все как положено. Если хотите, могу прочитать вслух.
— Спасибо, — я невольно улыбнулся. — Ты не поверишь, но я все еще помню алфавит. По крайней мере, некоторые буквы определенно кажутся мне знакомыми. Так что разберусь как-нибудь.
— Мне бы и в голову не пришло усомниться в ваших способностях, сэр, — невозмутимо ответствовал он.
Вообще-то я бы не удивился, узнав, что сэр Шурф принял мое паясничание за чистую монету. Еще небось порадовался за меня от всего сердца — дескать, такой занятой человек, совсем книг не читает, а буквы, гляди-ка, до сих пор не забыл, молодец.
— Ладно, с этим, будем считать, ясно. А второй любопытный момент? — спросил я.
— Плотность событий постепенно возрастает, — туманно объяснил Шурф.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы бы и сами это заметили, ознакомившись с моим отчетом. Смотрите, первая смерть от утраты Искры имела место, как я уже сказал, семнадцать дней назад. Следующая — три дня спустя. Еще через два дня — новый покойник. На этом перерывы заканчиваются, каждый день кто-нибудь умирает, в иные дни — сразу двое; позавчера в столице было зарегистрировано сразу три смерти от утраты Искры, вчера — то же самое. Сегодня, впрочем, отмечен только один случай, но до полуночи еще есть время. Если бы речь шла об убийце, я бы сказал, что со временем он, как говорится, набил руку.
— Меткое замечание, — кивнул я. — Спасибо, ты очень мне помог. И поможешь еще больше, если согласишься составить компанию сэру Хумхе. Дома он, знаешь ли, скучает. При этом у меня куча дел в городе, а присутствие призрака на ночных улицах крайне нежелательно.
— Об этом не может быть и речи, — согласился Шурф. И вежливо добавил: — Надеюсь, сэр Хумха не станет возражать против моего общества.
Призрак невнятно пробурчал что-то не слишком любезное, дескать, в его положении выбирать не приходится, но мы с Шурфом предпочли сделать вид, будто не разобрали ни слова.
— Ну вот и договорились, — поспешно сказал я.
— Ну вот и договорились, — поспешно сказал я. И направился к выходу. Ждать вестей от Кобы можно в любом трактире и вообще где угодно, лишь бы там не было Хумхи.
Сэр Шурф не рискнул оставлять призрака без присмотра и не пошел меня провожать, но почти сразу прислал зов, я еще дверь за собой закрыть не успел.
«А как мне следует держать себя с сэром Хумхой? — спросил он. — Хотелось бы, чтобы мое общество было ему приятно».
«У тебя и без моих советов прекрасно получается. Продолжай в том же духе: восхищайся, расспрашивай, интересуйся его мнением по любому вопросу, соглашайся почаще, и старик будет совершенно счастлив. Есть только одна опасность: он вполне может решить, что обрел наконец родную душу, покинет мой дом и переберется к тебе — навеки. Ничегоне имею против, но имей в виду, у него тяжелый характер».
«Ну, положим, это можно сказать о любом из нас», — заметил Шурф.
Он умолк, я даже немного удивился: сэр Шурф человек вежливый, не в его обычаях исчезать из сознания собеседника, не попрощавшись, но оказалось, это просто пауза.
«Единственным известным мне обладателем по-настоящему легкого характера был мой покойный отец, — неожиданно сказал Шурф. — Впрочем, вполне возможно, что я заблуждаюсь, и с другими людьми он вел себя совершенно иначе. Но теперь можно только гадать. Отец, в отличие от сэра Хумхи, никогда не был особо могущественным колдуном — вовсяком случае, не настолько, чтобы перехитрить смерть, — так что вряд ли мне представится возможность еще раз с ним повидаться и составить объективное суждение».
«Поверь мне, это скорее плюс, — сердито сказал я. — От подобных встреч обе стороны получают куда меньше удовольствия, чем может показаться».
«Думаю, бывает по-разному. Но мое мнение, в любом случае, ничего не меняет. Хорошей вам ночи, сэр Кофа. И хорошей охоты».
Он умолк, а я пошел дальше, вверх по улице Медных Горшков. Надо же, думал я, похоже, у Шурфа Лонли-Локли было счастливое детство. Мне бы такое и в голову не пришло. И с чего, интересно, я взял, будто хорошо разбираюсь в людях?