В устах пожилого респектабельного господинапоследняя фраза прозвучала особенно восхитительно. Конечно, кому как не мне понимать, что внешность не имеет никакого значения, всякий мало-мальски могущественный колдун сам выбирает, как ему следует выглядеть в тех или иных обстоятельствах. Собственно, я сам когда-то был свидетелем мгновенного превращения молодого и наглого Кеттарийского Охотника в симпатичного благодушного старика, а все-таки в образе Господина Почтеннейшего Начальника Джуффин Халли выглядит чрезвычайно убедительно, даже я то и дело забываю, что это просто иллюзия, вроде моих ежедневных превращений.
Стол в гостиной ломился от блюд, посреди этого великолепия сидел Абилат и уписывал за обе щеки кусок кеттарийского блинного пирога совершенно несусветных размеров. Джуффин жестом фокусника извлек из воздуха чистые столовые приборы, протянул их мне, подмигнул, сказал: «Вооружайтесь» — и сам набросился на еду. Однако нагуляли ребята аппетит.
— Мы с вами попали в скверную компанию, сэр Кофа.
Голос раздался из дальнего угла гостиной. Только теперь я заметил, что в кресле у окна сидит жена Джуффина. Я искренне обрадовался встрече и одновременно содрогнулся. Леди Рани вызывала у меня весьма противоречивые чувства даже в ту пору, когда была одной из множества легкомысленных юных особ при дворе покойного Короля, куда мы с нею поступили почти одновременно. Изысканные манеры девочки из хорошей семьи причудливо сочетались в ней с характером прямодушным, как у старого моряка, и непреодолимой тягой к эксцентричным выходкам. Мы, можно сказать, подружились, по крайней мере, леди Рани быстро смекнула, что со мной стоит советоваться по всем более-менее важным практическим вопросам, а я любил ее за острый язык, нелепые выходки и храброе сердце, но при этом чувствовал себя неуютно, оставаясь с ней наедине. Она была ненадежна, как топкая болотистая почва, — не в делах, конечно, тут на нее как раз можно было положиться, — а по самому большому счету. Я хочу сказать, рядом с леди Рани у меня никогда не было уверенности, что твердый пол под моими ногами непременно останется таковым, мало ли, что до сих пор как-то обходилось. Да и расставшись с ней, я потом еще какое-то время всем телом ощущал зыбкость и ненадежность Мира — того гляди, все вокруг исчезнет и нам, живым, придется бесконечно долго падать в какую-то немыслимую бездну, поскольку иных занятий у нас не останется; потом, конечно, все становилось на места — до следующей встречи.
Да и расставшись с ней, я потом еще какое-то время всем телом ощущал зыбкость и ненадежность Мира — того гляди, все вокруг исчезнет и нам, живым, придется бесконечно долго падать в какую-то немыслимую бездну, поскольку иных занятий у нас не останется; потом, конечно, все становилось на места — до следующей встречи.
Пожалуй, я понимаю, почему Кеттариец так быстро с ней спелся — в этом смысле они очень похожи; другое дело, что Джуффин человек опытный и свою ненадежность вполне успешно маскирует, но я-то все равно загривком чувствую. Кстати, не удивлюсь, если им-то как раз вместе становится спокойно, как всем родственным душам, — при условии, что они вообще способны испытывать ощущения, хотя бы отдаленно напоминающие покой.
— Эти двое — совершеннейшие чудовища, — продолжала говорить леди Рани. Такая уж у нее была манера: ухватиться за первую попавшуюся абсурдную идею и обсуждать ее подолгу, почти всерьез, как насущную проблему, требующую немедленного решения. — Видели бы вы, сколько они уже сожрали. Боюсь, покончив с запасами продовольствия, они примутся за нас. Впрочем, я помню, что однажды вы уже сражались с каннибалами и вышли победителем. Это меня немного успокаивает.
— Не говори ерунду, — строго сказал ей Джуффин. — Когда это я тебя ел? Не было такого.
— Все когда-нибудь случается впервые, — вздохнула она.
— Это не страшно, если я не скажу ничего остроумного? — мрачно осведомился я. — А вместо этого сразу начну вас всех расспрашивать, что происходит. Или рассказывать свои новости, как пожелаете.
— Последнее вас, пожалуй, спасет, — заметила леди Рани. — Эти невоздержанные обжоры просто помешаны на новостях. Пока все не узнают, ни за что вас не съедят.
— Она права, — согласился Джуффин. — Более того, в обмен на новости мы с вами даже ужином поделимся. Ну что вы, в самом деле, сидите, как на Королевском приеме, Кофа? Кимпа очень хороший повар, когда в настроении. По идее, вы должны бы это помнить.
Кстати да, святая правда. Старик, которого Джуффин именует своим дворецким, но при этом загружает любой домашней работой, в том числе кухонными делами, готовит просто превосходно. И Кодекс Хрембера ему до одного места: у потомков шимарских оборотней имеются какие-то свои старинные рецепты, в которые нормальным людям лучше нос не совать. Не то чтобы по-настоящему опасно, просто ум за разум заходит от этой их древней белиберды — но ведь работает, вот что поразительно.
— Извините, леди Рани. Сейчас в этом помещении появится третье прожорливое чудовище, — сказал я. — Невозможно не поддаться искушению.
— Ничего, — отмахнулась она. — Чудовищем больше, чудовищем меньше. Мне не привыкать к дурной компании. Вы не стесняйтесь, Кофа, ешьте на здоровье, мало ли что я болтаю. Просто я с некоторых пор ем только на Темной Стороне, здесь мне все как-то не идет впрок. Так что сейчас во мне бушует лютая зависть ко всем присутствующим.