— Это почему же? — обиделся, но не подал вида Амфитрион.
— А что, в ваших Фивах хоть один приличный лучник есть, не считая Аполлона? — хохотнул Эврит, отвечая вопросом на вопрос.
Алкмена вздрогнула. Хоть прямого оскорбления в адрес гневного Солнцебога и не прозвучало, но все-таки…
— Конечно, басилей, все мы наслышаны о твоем великом искусстве, да и сын твой, полагаю, мало в чем отцу уступит, — осторожно заговорил Амфитрион, переводя взгляд с длинных, как у музыканта, но куда более цепких пальцев Эврита на очень похожую руку юного Ифита, которой тот подпер щеку, откинувшись на ложе; да, сомнений не было — он видел руки выдающихся лучников и ошибиться не мог.
— Мало кто может тягаться с тобой, басилей Эврит, в искусстве стрельбы — но и Фивы не бедны лучниками. Нынешний учитель Алкида и Ификла, Миртил…
— Не слыхал о таком, — лениво качнул головой Эврит. — Нет… не слыхал.
— …в подброшенное яблоко, — упрямо закончил Амфитрион, словно не замечая издевки, — попадает с пятидесяти шагов.
Эврит пренебрежительно усмехнулся, и даже губы его застенчивого сына тронула легкая улыбка.
Спустя мгновение Эврит взял со стола яблоко и швырнул его прямо в дверь. Почти сразу же вдогонку полетело другое яблоко, пущенное Ифитом. У самой двери яблоки столкнулись и разлетелись вдребезги, забрызгав косяк.
— С пятидесяти шагов, говоришь? — протянул басилей, взял другое яблоко, с хрустом откусил от него и принялся с видимым удовольствием жевать.
Амфитрион давно понял, к чему клонит его гость, но боялся поверить. Заполучить такого учителя, как Эврит-лучник… Правда, Амфитриона несколько смущало поведение гостя; да и не бросит же он свою Ойхаллию, чтобы обучать близнецов искусству стрельбы из лука в течение нескольких лет!
Об этом Амфитрион напрямую и заявил Эвриту.
— Так я и не собираюсь бросать Ойхаллию ради ТВОЕГО сына («Сыновей», — снова поправил Амфитрион, стараясь не замечать явно подчеркнутого «ТВОЕГО сына»; а Эврит в свою очередь не обратил внимания на «сыновей»). Оставлю в Фивах Ифита — пускай он учит. Ну а я буду наведываться время от времени…
Амфитрион вздохнул с некоторым облегчением. Ифит нравился ему гораздо больше, чем его несколько странный отец. Но с другой стороны, что скажет учитель Миртил? — слава Эврита гремела по всей Элладе, что же касается его малоизвестного сына…
— А если твой этот — как его?! — Мунит станет упорствовать, — басилей Ойхаллии как будто читал мысли хозяина дома, — мы можем устроить состязания.
— С тобой? — вырвалось у Амфитриона.
Взгляд Эврита стал тяжелым, и его длинное тело в кресле сразу же напомнило сытую, но опасную змею.
— Мне с Мунитами делить нечего, — отрезал он.
И тихо добавил:
— Разве что с Аполлоном.
Уже провожая гостей, Алкмена решилась спросить у Эврита о маленькой девочке с синими глазами, столь неуместной в шумной свите басилея.
— Это ваша дочь? Я смотрю, она — однолетка с моими…
— Это моя жена, — безразлично отозвался Эврит.
Видя брезгливое удивление Алкмены, он развел руками и поправился:
— Будущая жена. Нынешняя мне кучу мальчишек нарожала, а про эту предсказано, что родит она мне девочку. Вот сын ваш, госпожа, подрастет, большим станет — а моя будущая жена и родит к тому времени герою его будущую жену. Породнимся, а? Я и имя дочке придумал — Иола. Хорошее имя! За такое имя и умереть не жалко…
— Имя-то хорошее, да только станут ли мои мальчишки так далеко за женами ездить? Небось, и в Фивах девушек немало, — попробовала отшутиться Алкмена, но вышло почему-то невесело и даже чуть-чуть страшновато.
— Станут, — заглянул ей прямо в лицо басилей Эврит, для чего ему пришлось согнуться почти вдвое. — Я лучник, мне дальние цели различать привычнее… Станут, госпожа моя, еще как станут. Эрот — он ведь тоже лучник, госпожа моя, как я да Аполлон…
И пошел прочь, купаясь в воплях и гаме свиты, подхватив на руки молчаливую синеглазую девочку.
Ночью Алкмена попыталась отговорить мужа от идеи состязания лучников, но ничего связного сказать не могла, кроме банального «Он мне не нравится!» — и они с Амфитрионом впервые за много лет серьезно поссорились.
4
— Он мне не нравится!
— Кто?
— Не нравится он мне!..
— Да кто же?!
— Гость этот твой! Эврит!
— И чем это он тебе не понравился?
— Всем! Не басилей, а… ни то, ни се! И свита его такая же! Вином не пахнет, а ходят как пьяные… в доме всех перепугали! Идешь по коридору, а тут — они! И бесшумно, словно тени из Аида!.. Добро б еще к рабыням приставали — я б и слова не сказала, мужики — они и есть мужики, и ты, муженек, в том числе! Уж кому, как не тебе, рабынь наших знать — их за пятку ущипни, они уже на сносях! А эти… ну не пристаешь, так хоть не пугай! Каков басилей — такова и челядь!
— Да, челядь у него, конечно, не того, — задумчиво согласился Креонт Фиванский. — Ну и что? Погостят — и уедут. А сам басилей Эврит…
— Погостят?! — прямо-таки взвилась Навсикая, всплеснув пухлыми ручками. — Погостят?! Чтоб ноги их завтра в нашем доме не было! Или я, или они!
— Да ты в своем уме, дура?! — возмутился начавший уже закипать Креонт. — Что же мне — выгнать их всех, что ли?!