Я только думала, что все так просто: познакомился, поел, пошел дальше, до следующей харчевни. На деле все оказалось сложнее: моя любовь не ест все подряд — гурманка.
— Любовь капризна. Одной едой тут не обойтись. Ей необходим свежий воздух, причем постоянно. Девушку обязательно нужно выгуливать. Лучше всего, чтобы это были прогулки по средиземным морям с их песочным печеньем пляжей, по осколкам древних городов и их узким улочкам с витринами, полными ее капризов, которые непременно должны подчеркнуть прелести вашей избранницы. Главное — не забывайте, что время от времени любовь надо кормить, если не поцелуями, то фруктами и охлажденным шампанским, — улыбался Роберто всей своей искренней душой. — Хотя многим для интима достаточно простой влюбленности. Понюхал цветок, сорвал, поставил в горшок, полил на прощание. Мне кажется, влюбленность — это аромат, и он улетучивается, как только внимание привлечет другой цветок.
— Что желаете? — дал закончить ему монолог официант.
— Что у вас есть фирменное из горячего? — спросил его Роберто.
— Жаркое из барашка, рекомендую, — влюбился он в его темные очки. — Очень хорошее!
— А секса нету? — выпустил пар вина режиссер.
— Есть, но не очень свежий, — не растерялся камерьере.
— То есть с бывшими? — не унимался Роберто.
— То есть с прошлым.
— Не, тогда не надо, давайте барашка, на всех. Можно на общее блюдо. И вашего вкусного хлеба, — отпустил он официанта и добавил: — Влюбленность — это хорошее обезболивающее на фоне пережитых потерь. Никакой аллергии и побочных эффектов. Однако следует дозировать тем, кто ищет любовь настоящую.
— Всем хочется быть единственными и неповторимыми, — сделал свой ход Павел.
— Я до сих пор не знаю, что значит быть единственной и неповторимой?
— Уединиться и не повторять старых ошибок, — ответил режиссер.
— А как же бывшие? — поинтересовался Павел.
— Это проблема. Никогда не знаешь, что делать с бывшими: в сердце не оставишь — всю кровь высосут, из головы не выкинешь — пропадут, — заботливо подчеркнула Фортуна.
— Мне никогда не нравились женщины, которые, грубея под тяжестью забот, превращались в мужчин, но еще меньше мужчины, по причине которых это происходило, — подытожил Роберто, у которого в этот момент зазвонил телефон. Он достал его из кармана своей цветастой рубашки и ответил:
— Да, я узнал. Ужинаем. Вечер прекрасный, теплый, и компания тоже. Да, завтра много работы. Я позвоню тебе позже, дорогая. Чтобы выразить чувства. Здесь слишком много свидетелей. А это очень личное. Целую.
— Дора, жена моя, — объявил Роберто.
— Как поживает Дора? — спросил Павел.
— Передавала всем привет. У нее выставка картин.
В этот момент камерьере выкатил на столике большое блюдо, на котором искрилось жаркое, украшенное оливками, салатом, красным перцем и базиликом. Пока он разрезал эту картину, все наслаждались ароматами, продолжая беседу.
— Дора сказала, что одного любимого полотна как всегда не хватает, — указал Роберто на себя. — Ну и добавила свое любимое: «А ты все на девок пялишься».
Павел с Фортуной переглянулись и засмеялись, будто могли это делать только по взаимному соглашению.
— А почему она не с тобой? — поинтересовалась Фортуна.
— Она слишком женственна, чтобы быть все время рядом с мужем. Вы же знаете, как это бывает, усталость от совместной жизни, словно ревматизм. Ноет, до тех пор, пока не заткнешь ее работой или разлукой. Совместная жизнь — это прыжки на батуте, где сеткой служит та самая любовь. Люди прыгают друг на друге с желанием подлететь как можно выше и парить как можно дольше. В этом процессе главное — не падать… ни духом, ни честью. Но все же периодически некоторые больно срываются, разлетаясь далеко и надолго. Подниматься всем непросто, будь то мужчины или женщины. Иногда они помогают друг другу возродиться, но чаще это делают уже другие люди. Друзья, например.
— Разве женщины умеют дружить? — вслух задумался Павел.
— А зачем им дружить, если они умеют любить, — ответила Фортуна, первой получив добрый кусок мяса.
— Фортуна, что ты с ним церемонишься? Он же ничего не понимает в женской дружбе, — пытался внести интригу в беседу режиссер.
— Нет, я с ним пока не могу, прежде мне надо расцеремониться с законным, — взялась Фортуна за нож, не зная, с чего начать трапезу.
— Так ты замужем? Вот это разворот! — рассмеялся Роберто. — Значит, мы почти коллеги. Тебе тоже приходится держать себя в рамках приличия.
— Да, так и путешествую в рамке, — отпила вино Фортуна. И черточки на ее губах вмиг наполнились кровью итальянской лозы.
— Наконец-то прекрасная картина приехала на выставку в Венецию. Вот скажи мне, Фортуна, чего должно быть больше в муже — любовника или друга?
— Мужчины. Безусловно, — облизнула она их и поставила бокал на место. — А ты льстец, Роберто. Кстати, может, подскажешь, как мне узнать настоящего мужчину?
— Никак. Если он настоящий, то сам тебя узнает.
— Ну да. В таком случае расскажи, как это случилось у твоей жены? Правда, начало вашего знакомства Павел мне уже поведал… но все же.
— Это было на съемках одной грустной картины, лет десять назад, — выступил Роберто, проглотив первый кусок мяса. — Кстати, мясо отлично здесь готовят, очень сочное. Ну, раз ты знаешь уже начало, я расскажу тебе краткое содержание картины. Мы примерно также сидели в кафе:
— Мы могли бы с тобой?
— Имеете в виду это?
— Именно это я и хотел предложить.
— Почему бы и нет.
— Сигарету?
— Вина.
— Красное?
— Белое.
— Поцелуй?
— Еще белого.
— Сигарету?
— Еще поцелуй.
— К вам?
— Ко мне.
— Сигарету?
— В постели?
— Представьте, я так делаю часто.
— Хорошо.
— И еще одно краткое предложение.
— Какое?
— Замуж пойдете?
— У меня нету белого.
— А шампанское?
— Я про платье.
Фортуна смотрела на Роберто как завороженная, требуя продолжения спектакля. И он добавил:
— Вот такая вот любовь вслепую.