Яростно работая фалькатой, он увлек за собой солдат, подавая им пример безудержной храбрости.
Одним мощным ударом отрубив кисть ближнему римлянину, который пытался проткнуть его своим мечом, командир хилиархии уклонился от резкого выпада с боку, скорее почувствовав его, чем разглядев. Затем он избежал еще одного, прикрывшись щитом. Ответным ударом он пронзил кадык легионера, вставшего у него на пути. Кровь, брызнув из раны фонтаном, испачкала лицо Федору, но он в исступлении продолжал молотить по щитам, сгрудившихся впереди легионеров.
Рядом также бесстрашно сражался командир десятой спейры. Уложив отточенными ударами фалькаты на траву подряд двоих римлян, он первым вскочил на короткий опущенный мост, уводивший теперь на открытую воду. Там он сразился еще с одним рослым легионером, проткнув его панцирь под самым сердцем. Но, не успело тело массивного римлянина обрушиться в воды Тибра, как командир десятой спейры африканцев сам пал, сраженный стрелой в спину.
Вдруг с реки донесся едва различимый гул. Бросив короткий взгляд назад, Федор заметил кельтов, что спешили ему на помощь. Быстро светало. Первые лучи солнца уже нагревали волны Тибра. От реки поднимался легкий туман, но никто из бойцов не жаловался на холод.
Даже потеряв командира, финикийцы продолжали наступать. Их натиск был настолько силен, что буквально за несколько минут ожесточенной схватки римляне были смяты. А, увидев кельтов и мгновенно расставшись с желанием уничтожить переправу, они начали отступать обратно за ворота. Федор видел недалеко от себя центуриона, который, размахивая мечом, изрыгал проклятия на головы пунов и кельтов, но, тем не менее, приказывал своим солдатам отступать.
— Вперед, бойцы! — заорал Федор надсадным криком, который быстро перешел в хрип, утонувший среди звона оружия, — еще удар и мы выиграем войну!
Солдаты ответили ему воплем ярости. Удар карфагенян был преисполнен такой силы, что они ворвались в открытые ворота города на плечах отступавших легионеров, оказавшись на узкой улице, что вела вперед между каменных домов.
Федор настиг центуриона и, сразившись с ним, быстро лишил командира римлян короткого меча. Не теряя времени, тот отбросил щит, выхватил подвернувшуюся палку из перевернутой телеги, что лежала у стены, и ударил, метясь в голову финикийцу. Федор уклонился, поднырнув под нее, и проткнул острием фалькаты пах центуриона. Раздался треск кожаного панциря и ламбрекенов, по клинку потекла кровь. Римлянин упал на колени и был тут же затоптан наступающими солдатами Карфагена.
Давка вокруг была невообразимая. Бой шел уже на вымощенной улице, которая чуть впереди вливалась в небольшую круглую площадь и расходилась за ней тремя лучами новых улиц. Сверху, поражая прорвавшихся солдат Карфагена в спины, засвистели стрелы. Римляне все еще контролировали стену около башни и стояли впереди плотными рядами до самой площади.
— Развивать наступление! — заорал Федор, обернувшись назад и увлекая за собой солдат, — вперед в город! Захватить площадь.
И снова прыгнул на линию щитов, которыми прикрывались легионеры из наполовину уничтоженной манипулы. Отбив чей-то меч, он умудрился обмануть пехотинца, сделав ложный замах, показав, что собирается рубануть по ногам.
Отбив чей-то меч, он умудрился обмануть пехотинца, сделав ложный замах, показав, что собирается рубануть по ногам. Римлянин «купился», слегка опустив щит, а Федор вместо этого нанес косой удар в лицо. Залившись кровью, солдат упал, выронив щит и меч, а в плотной шеренге ненадолго образовалась брешь. Чтобы не дать врагу опомниться, Чайка прыгнул вперед и снова обрушил свою фалькату на головы ближайших легионеров. Вскоре пал второй римлянин в шеренге, а затем третий. Брешь все расширялась, и в нее устремились другие бойцы Карфагена, многие из которых тоже падали замертво. Но провидение хранило Федора, — сам он до сих пор был жив, даже цел и невредим, не считая легкой кровоточивой раны, оставшейся от царапнувшего по плечу римского меча.
Новый удар окончательно уничтожил остатки манипулы римлян, так яростно атаковавшей их у переправы всего каких-то полчаса назад. Уже почти рассвело, но здесь, у стены полумрак еще не совсем рассеялся. Солдаты Карфагена очистили прилегавшую к башне улицу от римлян и выдавили их с площади, заняв ее.
Тут Федор остановился, лихорадочно выбирая новое направление удара. Одна улица вела в центр города, две другие почти параллельно стенам. Пока он размышлял, дав солдатам короткий отдых, с воплями в город ворвались кельты. Остановив их командира, Федор направил подкрепление по правой улице. И кельты, издав боевой клич, устремились дальше, потрясая своими топорами.
Отовсюду поднимались дымы: осадная артиллерия не зря поработала. Несколько домов в городе полыхали, объятые пламенем. Обернувшись, Федор посмотрел на стену, — бой там все еще шел. И нельзя было сказать, что победа осталась за Карфагеном. То и дело оттуда вниз, на крыши пристроенных к стене домов, падало чье-нибудь мертвое тело, а в скопившихся на улице и площади финикийских солдат прилетали стрелы.
— Беги за солдатами Карталона, — приказал Федор солдату, оказавшемуся к нему ближе всех, — пусть очистят стену от римлян. И займут весь прилегающий к башне район.