— Затаскивай таран в глубину! — крикнул Леха, и сам впрягся в ремень. В живых осталось не больше пятнадцати человек.
Когда скифы передвинули таран ко вторым воротам, позади него возник Инисмей.
— Ну, что там? — спросил Леха, прислушиваясь к воплям снаружи.
Правой, грязной от сажи рукой, Ларин вытер гарь и пот с лица, размазав все это еще сильнее. Видок у него был тот еще. Поздно вечером на кладбище встретишь, — с мертвецом перепутаешь. Но, сотника это не смутило. Он сам был измазан, правда, кровью врагов.
— Мы с Гнуром взяли и удерживаем почти всю стену справа от башни, — доложил сотник, — а Уркун захватил ее слева.
— Отлично, — похвалил его командир разведчиков, ожидая продолжения.
Сотник перевел дух и стал рассказывать дальше.
— Гнур даже спустился вниз и атаковал второй мост, но был отброшен и сейчас присоединился к нам для атаки на башню. Ее защищает очень много людей.
— Второй мост? — переспросил Леха, — значит, за этой башней есть еще один ров, так?
— Да, — кивнул Инисмей.
— И мост, который ведет к воротам через большой ров? — продолжил угадывать Леха.
— Так, — кивнул сотник, — но он еще не поднят. Если захватить его и пустить по мосту конницу, то можно прорваться сразу в город. А если опоздать, то очень многих придется здесь оставить, пока возьмем второй ров. Он гораздо мощнее.
— Так захвати его! — приказал Леха, — а дорогу коннице я обеспечу.
И, посмотрев на изможденные лица оставшихся в живых солдат из обслуги тарана, добавил:
— Дай мне только еще человек тридцать.
И, посмотрев на изможденные лица оставшихся в живых солдат из обслуги тарана, добавил:
— Дай мне только еще человек тридцать.
Сотник исчез в дыму, который поднимался от горевшей снаружи башни и тлевшей вокруг нее земли. А вскоре сквозь дым в подземный тоннель пробралось три десятка бородатых скифов. Судя по виду, из тех, кому лично Арчой приказал спешиться. Они были еще свеженькие, не принимавшие участия в бою. «Отлично, — подумал Леха, разглядывая пополнение, — эти молодцы мне и нужны».
— А ну ребята, — обратился он к прибывшим, — бросайте на землю свои щиты и копья, да навалитесь-ка на таран. Я устал торчать в этом подземелье и очень хочу увидеть белый день с той стоны ворот. Осталось немного. Всего пара хороших ударов.
Скифы облепили таран и, раскачав его, нанесли первый удар, на который ворота отозвались глухим стоном. Второй удар был мощнее, послышался треск.
— Молодцы! — закричал Леха и опять примкнул к своим солдатам, — Навались!
Но, несмотря на своевременно подошедшее подкрепление, еще почти час ушел на то чтобы пробить ворота. И все это время снаружи раздавались звуки нешуточной драки, лишь слегка приглушенные толстыми брусьями створок. Гнур и Уркун, словно ждали первого удара в ворота, чтобы начать свое наступление. Бой между двумя валами кипел давно, звон оружия и крики воинов, слились в гул, который все время нарастал. И Ларин уже начал переживать, что может не успеть. При такой интенсивности эта мясорубка могла быстро закончиться, бастарнов там было гораздо больше, как ни крути. И если мост будет поднят, то все усилия уйдут коню под хвост.
— А ну давай! — заорал Леха, когда по воротам пошли хорошо различимые трещины, — еще удар! Еще!
Наконец, ворота заходили ходуном, и верхняя часть обоих створок рухнула, открыв большой пролом. Эта удача огласилась криками радости со стороны скифов, но из пролома тотчас со свистом вылетело несколько стрел. Бородатый воин, стоявший рядом с Лехой захлебнулся кровью, — стрела бастарнов пробила ему горло. Вторая с чавканьем впилась в широкий брус, к которому был подвешен таран, пройдя буквально в паре сантиметров над шлемом Лехи Ларина.
— Ах, ты мразь! — заорал морпех в ярости и, подхватив приставленное к бревенчатой стене копье, швырнул его в пролом, — получи!
Раздавшийся вопль был ему ответом. Копье нашло грудь бастарна. Тогда Леха подхватил еще одно и послал его тем же путем.
— А ну, четверо, схватили щиты и встали по бокам от пролома! — приказал Леха, решив, что тот еще не слишком широк, для прохода конной армии, — Еще четверо, взять луки и стрелять в каждого, кто покажется с той стороны! Остальные, навались!
И скифы снова принялись раскачивать таран под обстрелом врага. Но, принятые Лехой меры сделали свое дело: большинство стрел и копий, пущенных в пролом бастарнами, встречало на своем пути щиты скифов. А лучники не оставались в долгу. Солдатам Ларина хватило еще пяти хороших ударов, для того чтобы массивные балки ворот развалились и обрушились на защитников, придавив нескольких человек своим весом. Если не считать груду бревен посреди дороги, путь в крепость был свободен. Но вопли радости скифов быстро потонули в реве контратаковавших бастарнов, плотные шеренги которых Леха увидел сразу вслед за тем, как пыль от рухнувших ворот расселялась.
Прежде чем начать быстрое отступление, он также успел заметить, что мост и ворота второй линии обороны еще открыты. На подступах к нему бились с бастарнами пешие скифы. А по мосту в их направлении уже скакал большой отряд конных защитников.
— Твою мать! — сплюнул Леха, приседая, когда над ним пролетело и воткнулось в бревенчатую стену длинное копье, запущенное чьей-то умелой рукой, — Поднять щиты! Отступаем! Лучники, прикрыть отход!