Видно было, что она гипнотизировала майора, и тот, невольно тронутый ее волнением, как?то внимающе кивал ей в такт ее выкрикам, вздрагивая лицом и то тараща, то пряча глаза.
— Да?да?да… Да?да?да… — бормотал он в ответ.
Какое?го время Палин сидел словно в отупении, безучастно глядя на жену. То ли невольно, а может, по какой?то внутренней закономерности движения его взбудораженной души перед мысленным взором Палина стали возникать вдруг картины из прошлого.
…В городском саду играет духовой оркестр… Грустная музыка далекого вальса. По?теперешнему — очень наивные слова… И все равно дорогие… Круглая, огороженная высоким деревянным частоколом, танцплощадка, прозванная «тетеревиный ток» из?за частых пьяных драк…
Но для него это было место памятно. Там он впервые увидел Соню…
Рябой на фоне неподвижной листвы диск луны. Струящаяся, будто с крон деревьев стекающая музыка… Соня танцует. Стройненькая, белокурая… Рассыпчатый шелк волос…
«Березка…» — подумал тогда Палин.
Большие ясные доверчивые глаза… Березка, Березка… Он так и звал ее до того самого дня…
Ах, если бы праздничная комиссия, инспектируя территорию склада, по невежеству своему не сделала тогда предписание сдвинуть в одно место бочки с радиоактивными жидкими отходами солей плутония и пятого урана… Если бы… Тогда все для них с Соней было бы иначе…
Но произошло… Сдвинутые вместе, бочки образовали критмассу…
Значительно позднее Палин узнал, что всего лишь четырех килограммов плутония этих веществ в чистом виде достаточно, чтобы обеспечить ядерный разгон.
В сдвинутых бочках было гораздо больше…
Взрыв на складах был очень мощный, хотя и не достиг полных параметров атомного.
Позже подобное явление получило название СЯР — самопроизвольный ядерный разгон…
Попавшие в эпицентр погибли сразу. Не меньше бед принесло и радиоактивное облако, низко пронесшееся над городом, лесами и полями.
Сонечка Палина, лаборантка объектовской ТЭЦ, и две ее подружки по дороге домой были накрыты облаком взрыва в полутора километрах от места аварии. Оставшийся путь доехали на рейсовом автобусе.
Спустя час — температура, рвота, понос, отеки. С неотложкой отправили в медсанчасть…
Доза, ею полученная, составила двести пятьдесят рентген. Кроме того, надышалась и наглоталась активности внутрь. Вся распухла. Выпали волосы…
Палин неделями дежурил у ее изголовья. С содроганием смотрел на жену. Милой Березки больше не было… На койке лежала отекшая, облысевшая и сильно постаревшая женщина. Лишилась сна. Лежала с открытыми глазами, тупо уставившись в пространство перед собой…
— Сонечка, милая, — просил Палин, — усни хоть немножко.
Пустые серые глаза. Глухой голос:
— Нету сна, Вова… Мне кажется, я никогда не спала. Странно думать, что где?то спят люди… А ты храпел ночью…
Палин покраснел. Соня пристально посмотрела на мужа и твердо сказала:
— Бросай меня, Вовка. Зачем я тебе такая?..
— Никогда! — ответил Палин.
Соня вдруг сильно побледнела и потеряла сознание.
— Ей вредны эмоции. Положительные тоже… — сухо сказал лечащий врач. — Нервная система еле дышит…
Лечили тогда примитивно. Давали есть сырую печень, кололи витамины и… покой… А там, куда кривая вывезет… Вся надежда на природные силы организма.
Соня ела сырую печень через силу. Плакала. Все время тошнило. Палин отирал слезы и кроваво?красный печеночный сок, при разжевывании выступавший по углам рта и струйками стекавший вниз.
Перед аварией Соня была беременна на третьем месяце. После облучения произошел выкидыш…
Отходили Соню с трудом… Вернулась домой — другой человек. Отеки, вялость. Потеряла интерес к работе, жизни. Безразличие к людям, вещам, родному дому…
Медленно, очень медленно возвращались к ней какие?то, крохи прежних сил и энергии. По существу, она стала глубоким инвалидом. Моча долгое время была радиоактивной. Неспокойная кровь. Стойкая лейкопения…
Сильно кружилась голова. Ноги плохо слушались. Заново училась ходить. Помощь Палина отвергала, говоря:
— Если не веришь, что научусь сама, лучше уж сразу закопай меня…
Ходила, держась за стену дома. Палин шел рядом, страховал.
Неожиданно врачи посоветовали рожать. Может быть, роды встряхнут организм и дело быстрее пойдет на поправку. Но легко сказать!.. Долгие годы — хроническая лучевая болезнь, привычные выкидыши…
Сашку родила в тридцать шесть. Очень слабенький. Синюшный. Еле выходили…
В довершение ко всему у Сони внезапно открылась сахарная болезнь. Высокое давление. Частые гипертонические кризы, никудышные нервы, слабое сердце…
И вот теперь она, Сонечка, милая белокурая Березка, которую он сразу и на всю жизнь полюбил тогда, с обостренным чувством опасности пытается таким вот своеобразным бабьим способом выручить его, Палина, своего мужа, уберечь семью, гнездышко свое…
У Палина сжалось сердце. Он встал, обнял ее за плечи.
— Успокойся, Сонечка, прошу тебя!
Майор тоже встал и со смущенным выражением на лице вышел из?за стола.
— Не надо так переживать… Не надо, прошу вас, успокойтесь…
— Что мне делать? — довольно грубо спросил Палин майора, держа всхлипывающую Соню под руку.
— Отсидеть пятнадцать суток или штраф?..
По лицу майора пробежала тень, но он сдержался и, глядя на Палина несколько задумчиво, сказал: