— Стасенька, — улыбнулся Баг, — не волнуйся. Сейчас они уже придут.
Тут в дверь и постучали.
Стася моментально перестала барабанить по подлокотнику кресла, а Баг крикнул:
— Войдите!
На пороге появился Казаринский: толстой шерсти вязаная шапка в одной руке, дорожная сумка в другой, глаза радостно блестят, разлапистые уши красны с мороза; за ним — невозмутимый, выше Василия, Хамидуллин — вообще без шапки, с вышитой бисером небольшой торбочкой через плечо; последней в номер вошла Цао Чунь-лянь — в простом халате на меху и в теплой меховой же шапке. Почти такой же, как и у Бага.
Баг на мгновение замер, встретившись с Чунь-лянь глазами. Потом нарочито медленно загасил окурок в пепельнице — студенты выстроились в ряд, и поднялся на ноги — студенты слаженно поклонились.
— Приветствую вас, драгоценноприбывшие, — сказал Баг, кивая в ответ, и указал на кожаный диван и свободное третье кресло.
— Приветствую вас, драгоценноприбывшие, — сказал Баг, кивая в ответ, и указал на кожаный диван и свободное третье кресло. — Прошу садиться.
Студенты застучали ножнами, составляя в угол выданные им на время практических занятий мечи (Баг понял, что во избежание недоразумений наставник Чжугэ ходатайствовал о назначении студентов на сей срок фувэйбинами), и уселись: Казаринский с Хамидуллиным на диван, а Цао Чунь-лянь — отдельно от них, в кресло.
— Итак… — Баг снова сел. Рядом застыла Стася: она не спускала глаз с Чунь-лянь. — Итак… — Он посмотрел на сидящих и увидел на лицах их невысказанный вопрос: интересно же, кто это с наставником, а приличия не позволяют вот так запросто взять и спросить. — Позвольте представить: Анастасия Гуан. — Казаринский с Хамидуллиным вскочили и отвесили Стасе поклон; Цао Чунь-лянь, как то дозволялось соответствующими уложениями о церемониях, лишь обозначила желание встать, зато поклонилась низко, исподлобья стрельнув в Стасю глазами; быстро посмотрела на Бага: и это все? просто Анастасия Гуан — и все? А кто она такая? Баг как-то отстранение отметил еще один сбой в работе сердечной мышцы, кашлянул и вытащил спасительный футляр с дэдлибовскими сигарками. Да. Это все. Просто Анастасия Гуан. На Стасю он не смотрел.
— Как вы, вероятно, уже знаете, — продолжил он, щелкая подаренной заморским человекоохранителем зажигалкою, — вы здесь для проведения практического занятия на местности. Занятие это трудно тем, что вы будете работать в малознакомом для вас городе, но ваши успехи в учении таковы, что именно вы трое имеете способности справиться с подобным заданием. — Баг затянулся. Студенты, однако же, вполне проникли в смысл его слов: Казаринский покраснел от удовольствия, Хамидуллин сдержанно улыбнулся, лишь Чунь-лянь никак не отреагировала; впрочем, она была само внимание. — Суть вашего задания в следующем. Один мой приятель, сослуживец, с которым я договорился, сейчас в Мосыкэ. Ваша цель — найти его. Специально он не прячется, но и на одном месте не сидит. Для того, чтобы вам было от чего отталкиваться, я выдам вам его фотографический портрет, вот он, — Баг прислонил к чайной чашке цветную фотографию Крюка, лицом к студентам, — и сообщу кое-что о нем самом. — Ланчжун затянулся. Цао Чунь-лянь, не спуская с Бага глаз, кивала после каждой его фразы. — Вы будете действовать самостоятельно, но одной командой, по вами же самими составленному плану. И разумеется, согласно действующих уложений. В это я не вмешиваюсь. Начнете прямо сейчас. Но завтра утром, в семь часов, жду от каждого из вас отчета: что предпринято, каковы результаты, что планируется. И будьте готовы выполнить подробный отчет в письменной форме, с обоснованием всех ваших действий, по завершении практики… Да?
— Прошу прощения, драгоценный преждерожденный Лобо, можно ли нам пользоваться сведениями, добытыми из информационных сетей? — Хамидуллин.
— Да, разумеется. Но, как я сказал, — в рамках действующих уложений.
— Да, разумеется. Но, как я сказал, — в рамках действующих уложений. Никаких этаких пиратских штучек. — Хамидуллин взглянул на Казаринского со значением, а тот, ответив на взгляд, прижал плотнее к себе лежавшую на коленях дорожную сумку.
«Ясненько… — усмехнулся Баг. — Черти! «Керулен» с собой приволокли. Ну и правильно!»
— Жить будете здесь же, в «Ойкумене», насчет номеров я уже распорядился, подойдите к распорядителю и назовите фамилии. Еще вопросы?
— Как быть со средствами перемещения, драгоценный преждерожденный Лобо? — Казаринский.
— Разумный вопрос, — кивнул Баг. — Вам разрешается пользоваться наемными повозками, но только в том случае, если этого требуют интересы дела. Необходимость, само собой, должно будет отразить в отчете.
— Сколько продлится практика? — Чунь-лянь наконец-то.
— Максимальный срок — три дня. Если вы справитесь с задачей, а ее конечная цель — обнаружение объекта, раньше, то — значит, и закончится раньше.
На некоторое время воцарилось молчание; студенты коротко переглянулись. «Похоже, команда у них начала складываться не сегодня — ишь как с полувзгляда друг друга понимают!»
— Больше нет вопросов? Тогда слушайте внимательно…
В течение примерно получаса Баг рассказывал студентам о есауле Максиме Крюке, о его привычках и пристрастиях — о том, что характеризовало бравого козака как человека и что могло быть использовано для розыска. Баг говорил неторопливо, тщательно взвешивая и подбирая слова — в подобных словесных описаниях не должно быть ни малейшей промашки, ибо такая промашка может завести розыскников далеко в сторону. В конце рассказа ланчжун даже удивился, как много он, оказывается, может сказать о козаке, хотя не столь часто сталкивался с ним по службе.