— Расскажи о своем ордене, э?
— Вам это не нужно, — привычно отрезал жрец.
— Считай, что это моя последняя воля!
— Твоя последняя воля была вчера, — возмутился мужчина.
— Так я же ее не использовал!
Брент устало махнул рукой. Он уже убедился, что единственный способ заткнуть горца — говорить самому. К тому же дело зашло слишком далеко, чтобы продолжать тупо отмалчиваться. Да и косые взгляды Джая порядком его достали. Пусть или прекращает подозревать жреца невесть в чем, или проваливает к Темному!
— Обычно мы даем новичкам прочесть книгу, — сделав глубокий вдох, начал он. — Так называемую Летопись Изначальную. Считается, что она написана задолго до прихода йеров, в качестве наставления жрецам…
— А, знаю! — оживился обережник. — При обысках домов нам велят просматривать все книги, и если найдем эту — чтобы тащили хозяина не в застенки, а сразу в храм. Я, правда, никогда не находил, и хвала Иггру. Говорят, в ней такого понаписано, что от одного взгляда ум за разум заходит!
Брент отогнал кощунственную мысль, что, будь книга у него под рукой, он с удовольствием треснул бы ею парня по бестолковой башке.
— Там действительно полно легенд и туманных предсказаний, добавленных позже.
— Там действительно полно легенд и туманных предсказаний, добавленных позже. Каждый «корень» был обязан переписать книгу хотя бы раз и, конечно, не мог удержаться от собственных замечаний. Но суть такова: наш мир представляет собой всего лишь одну из заводей на вселенской реке, по которой струится Великий Поток, жизненная сила, что заставляет семена пробиваться всходами, рыб — стремиться к истокам ручьев, птиц — вить гнезда, зверей — сражаться меж собой за право продолжения рода, а младую жену улыбаться шевелению во чреве… — Брент спохватился, что дословно цитирует Летопись и выглядит это довольно глупо.
Джай негодующе косился на ЭрТара. Слушает, как ребенок! Глупая сорока, ей яркую бусину показали, а она и клюв раззявила!
— Поток бывает то слабее, то сильнее, и может «подтопить» заводь, взбаламутить «воду», вызвав бурный рост, например, травы, которая за считаные дни вымахает человеку по пояс. Потом она высохнет, начнутся пожары, перекинутся на лес… Разумеется, в конце концов все придет в норму, но хотелось бы избежать подобных проблем. — Брент с легким уколом совести подумал об «осененном» им огородике. — Поэтому в протоке стоит эдакий шлюз, которым управляет смотритель, не понаслышке знающий, как обстоят дела в заводи.
— Привратница? — Ради такого случая горец даже забыл о дурноте.
— Да. Человеческая девочка. Как я уже говорил — самая обычная. Она и не подозревает о своих способностях, ибо залогом исправной работы «шлюза» является само ее существование. В межвременье, между смертью предыдущей Привратницы и рождением следующей, он наглухо закрыт.
— А как же инициации?
— Они играют роль только для жрецов, давая нам силы находить и защищать Привратницу. И мы не имеем права тратить их на разную ерунду вроде так называемых «ирн».
— А йеры имеют?
— Угу. Как распродающие краденое воры. Они взывают к тому же Потоку, искажая его до неузнаваемости. — Брент гадливо сплюнул. — Моют в драгоценной воде сапоги вместо того, чтобы пить ее…
— Тогда зачем они с таким упорством уничтожают Привратницу? — Джай вел разговор по всем правилам допроса, пытаясь уличить жреца на какой-нибудь запинке или нестыковке. Вот только преступников с таким воображением ему еще ни разу не попадалось! — Ведь без нее они тоже окажутся на мели.
— Нет. У них другие «посредники» — дхэры.
— Выходит, храмовники просто пытаются избавиться от конкурентки? — сообразил обережник.
Брент остановился — для разговора на ходу это оказалась слишком серьезная тема.
— Не равняй дверь и прогрызенные червями ходы. Дхэры наделяют силой только своих слуг, открыть шлюз они не могут — или не хотят, ведь это позволяет им жировать в святилищах, под видом богов собирая с людей мзду как деньгами, так и жизнями.
— Ну и какая нам разница, кто у власти — вы со своей Привратницей, или йеры с дхэрами? — дерзко возразил Джай. — Собачитесь друг с другом, а народу отдувайся…
— Большая. Сначала ирны налагали ради обильного урожая, потом хорошего, теперь — ради хоть какого-нибудь. Еще через двадцать-тридцать лет они перестанут действовать вообще. То же самое со скотом, домашней птицей…
— И нами, — задумчиво закончил ЭрТар.
— В горах уже несколько лет не рождалось ни одного дареного ребенка. По-моему, я вообще был последним…
— Ты тоже?! — вытаращился на него обережник.
«Без ирны только крысы плодятся», — любили приговаривать в рабочем квартале, где появился на свет Джай. На самом деле в участии Взывающих не нуждались еще и мыши, тараканы, клопы, крагги и прочая вредная живность, а также растения и твари дикоцветных земель. Никакого удовольствия от нахождения в подобной компании будущий обережник не испытывал… а уж соседи изо всех сил заботились, дабы он об этом не забывал. «Что с паршивца взять — бог и тот на него взглянуть не пожелал!» — со смесью жалости и отвращения изрекали взрослые, когда Джай попадался на какой-нибудь шалости вроде стрельбы из рогатки по чужому коту. Ровесники же лупили его при каждом удобном случае, не принимая в свою ватагу. Со временем, конечно, все сгладилось: Джай подрос, узнал, что не один он такой убогий (да и не убогий вовсе — «клеймо» отщепенца оказалось дурацким, осуждаемым храмами суеверием), поступил в обережь, завел уйму друзей и подруг… но глухая обида на испорченное Иггром детство осталась.