— Трое убитых и четверо раненых, — отозвался Пятый.
— Десять убито и семь раненых, — сказал подъехавший Шейк.
— Двенадцать убито и трое ранено, — морщась, произнес Вилт, держась за левый бок кирасы.
— Пятнадцать убито и семь ранено, — сказал Илен.
— Тридцать пять убито и пятнадцать ранено, — улыбаясь, сказал Мирс. — Отличная победа, господа.
— Пока не победа, — уточнил Горм. — У меня двенадцать убито и четверо ранено.
Пошли первые потери среди рысей. А что я хотел? Они воины и это смерть воинов. Я сам так хочу умереть. Умереть воином, а не …
— Значит, — продолжил Горм, — у нас осталось четыре сотни конных латников и четыре с половиной пеших латников. Мирс, — в случае чего твои люди выдвигаются перед нами.
Сейчас будет работа по вашему профилю. Первый, третий, четвертый и пятый отряды, следуют за ними на расстоянии копья. Второй отряд — резерв. Влад, — улыбнулся он, — твои воины и ты отлично потрудились. Отдохните.
— Но когда будешь танцевать, — добавил Шейк, — помни, что мы рядом.
Общее ржание. Да. Вырезать полторы тысячи и потерять полторы сотни? М-да. Великолепный результат.
— Господа, — прервал наше веселье подъехавший Македон, — вы резерв. Выдвигаетесь только по моей команде. Вы хорошо потрудились. Я бы сказал, что слишком хорошо, но если бы вы не пустили кровь первой пехотной баталии врага, то бегство, — усмехнулся он, — могло быть сорвано.
Дальше последовала непереводимая игра слов и описание сексуальных привычек Македона, в отношении третьей конной баталии. Она изволила задержаться на поле боя и если бы третья колонна из пяти тысяч пехотинцев не заинтересовалась нами, четвертой, очень наглой конной баталией и отмороженными пехотинцами иже с ними, то третья могла быть зажата в клещи и истреблена. А так все живы и здоровы. Ну, почти все и они готовы к дальнейшему использованию, которое им Македон предоставит с большим удовольствием. Сердечно попрощавшись с нами, Македон убыл на передовую. А передовая уже почти приблизилась к нашему лагерю. М-да. Я еще не понимаю, как Македон может выиграть почти проигранную битву.
— Пятый, — оторвал я номера от воркования с Радой. — Будет время, объясни мне, что сейчас будет происходить.
Рада обожгла меня взглядом и вернулась к своим прямым обязанностям. А нечего обязанностями манкировать и окровавленными ручками за шею Пятому цепляться. Он воин, а ты …. Какой ты мне скандал устроила, когда я высказал предположение, что тебе лучше остаться в замке, мол, ты никого не ждешь, ребенка там или кого-то еще? Кто мне наговорил такое, что уши у меня свернулись в трубочку и завяли? Никакого уважения к своему сеньору. Работать надо, Хион еще высоко и раненые ждут. Матерщинная ты наша.
— Влад, — слегка покрасневший номер присоединился ко мне. — Сейчас будет бойня.
— Подробнее, — заинтересовался я. — И приведи себя в порядок.
Действительно, отсюда открывается такой хороший обзор на происходящее. Вот идет конная лава. Все пять тысяч жандармов герцога мечтают нас стереть в порошок. А помаду со своих губ и щек смывать нужно после общения с любимой. За латниками бодро следует пехота. Вот жадины! В лагере врага, нас, то есть, ценностей особых нет. Куда спешим? Что грабить кроме тел? Правда, доспехи, оружие, снаряжение. Нет, есть, что грабить. Только это нужно еще снять. Да, забыл, еще и убить.
— Сейчас, — начал объяснять Пятый, — кавалерия мятежников приблизится к нашему лагерю. Они полностью вошли в дефиле. Вошли все войска. Справа у них лес. Слева озеро. Атаковать мятежники могут только в лоб. Лис — гений. Земля еще не полностью просохла. Атаковать кавалеристы будут по возвышенности. Там их и встретит пехота. Будет бойня. Волчьи ямы и пики, охладят энтузиазм кавалерии, а дальше последует удар наших пехотинцев и жандармов. Влад, присмотрись внимательнее.
Я присмотрелся. Что сказать? Да, сейчас вся армия герцога находится между лесом и озером. Справа лес, а слева озеро. Поэтому и стояли две толпы народа друг перед другом. Обойти позицию очень проблематично и никто не гарантирован от удара в бок. Сейчас конные латники герцога воткнутся в лес пик, выставленных перед их носом. О, уже начали. Не утыкаться, а падать. Что делать? Волчьи ямы — хорошая вещь. А за ними готовятся к атаке шесть тысяч пехотинцев. А за ними еще пара тысяч конных латников.
А за ними еще пара тысяч конных латников. Сначала пехота остановит и опрокинет кавалерию мятежников, а потом вниз по склону нанесут удар кавалеристы. Так, а дальше что?
— Пятый, — получается, что собственная кавалерия мятежников обрушится на их пехоту?
— Да, — невозмутимо сказал Пятый. — Всадники слишком хотели добить бегущих и обогнали собственную пехоту.
— Бой! БОЙ!
М-да. Я потряс головой. Вот это вопль. Так кричать нельзя. Пикинеры ринулись с возвышенности вниз. Крики и ржание лошадей. Падающие людские и конские тела. Вот это да! Вот это удар. Пехота форевер. Шесть тысяч пехотинцев, которые атакуют из удобной позиции почти остановившуюся конницу. Это сила. Ну и что, что их пять тысяч? Кавалеристов пять тысяч. Вру, уже не больше четырех с половиной. Короткий разбег и удар шестиметровым копьем. М-да. Учитывая, что лэнс не может иметь больше четырех с половиной метров длины, что еще скажешь?