Была одна вещь, которая угнетала ее уже целую неделю, с самого приезда из Флориды: в своей сумочке она прятала письмо Лу Лейвоу ко второй жене Джерри, недавно сыном оставленной. Муж дал Сильвии Лейвоу пачку писем и попросил отправить, но именно это письмо у нее рука не поднялась бросить в ящик. Она решилась распечатать его и прочитать, а вот теперь привезла с собой, чтобы показать Сеймуру.
— Представляешь, как разъярится Джерри, если Сьюзен получит это? Джерри просто взорвется от ярости. Он мальчик горячий. Всегда легко раздражался. Не то что ты, дорогой. Он не дипломат. А твоему отцу вечно надо всюду совать свой нос, и его не волнует, что из этого получится, главное — сунуть нос куда не следует. Вот он пошлет ей чек, поставит Джерри в неприятное положение, и Джерри устроит ему за это ад, сущий ад.
Двухстраничное письмо начиналось так: «Дорогая Сьюзи, чек, который ты найдешь в письме, для тебя, и пускай о нем никто не знает. Эти деньги я нашел. Припрячь их куда-нибудь и никому не докладывай. Я никому не скажу, и ты никому не говори. Знай также, что я упоминаю тебя в своем завещании. Эти деньги — только твои, можешь делать с ними, что хочешь. Детям будет своя отдельная доля. Если решишь вложить эти деньги куда-нибудь, что я настоятельно рекомендую, вложи в золото. Доллар скоро не будет стоить ничего. Советую тебе компании: «Беннингтон майнз», «Кастворп девелопмент», «Шли-Уэйган минерал корпорейшн». Это надежное вложение. Названия я взял из «Бюллетеня Баррингтона» — я ни разу не прогадал, следуя его советам».
К письму скрепкой — не дай бог выпадет и залетит куда-нибудь под диван — был прикреплен чек на имя Сьюзен Р. Лейвоу на семь с половиной тысяч долларов. Сумма в два раза большая отправилась к ней на другой день после ее звонка, когда она сказала, что Джерри бросил ее и сошелся с новой медсестрой, и рыдала и взывала о помощи. Она сама была новой медсестрой в кабинете у Джерри, когда тот завел с ней интрижку, закончившуюся разводом с первой женой. Мать рассказала Шведу, что, узнав про чек на пятнадцать тысяч, Джерри позвонил отцу и обругал его последними словами, и первый раз в жизни у Лу Лейвоу заболело за грудиной, так что ей пришлось вызывать врача в два часа ночи.
И теперь, через четыре месяца, он снова за свое. «Сеймур, надоумь, что мне делать? Он ходит и вопит: «Второй развод, вторая разбитая семья, опять мои внуки остались без отца, еще трое детей, прекрасных детей, будут расти без отцовского глаза!» Ты знаешь, как это у него бывает. Он кричит и кричит, ворчит и ворчит — я прямо с ума схожу. «Почему мой сын с такой легкостью разводится? Хоть когда-нибудь в нашей семье кто-нибудь разводился? Никто и никогда!» Я больше не могу, дорогой. Он смотрит на меня и орет: «Пусть идет в публичный дом! Пусть возьмет оттуда проститутку и женится на ней, да и дело с концом!» Если они опять поссорятся, Джерри не станет щадить отца. У Джерри ведь нет твоего такта. Никогда не было. Как они поругались из-за той шубки — помнишь, Джерри сшил шубку из хомячьих шкурок? Ты, наверное, был в армии в это время.
Достал где-то шкурки — в школе, что ли, — и сшил шубку для какой-то девочки. Думал ее осчастливить. Завернул шубку, как положено, и послал по почте. И вот девочка получает посылку, а оттуда такая вонь, что небу тошно. Девочка в слезы, ее мать звонит нам… Твоего отца впору было связывать. Он чувствовал себя опозоренным. И они с Джерри повздорили, да так, что напугали меня до смерти. Пятнадцатилетний пацан — и чтобы так орать на собственного отца. «Я имею право! У меня есть права!» Наверное, через пять улиц от нас было слышно, что он имеет право. Джерри не умеет отступать. Он не знает, что это такое. Но сейчас-то он будет орать не на сорокапятилетнего мужчину, а на человека, которому семьдесят пять и у которого стенокардия. Потом будет не несварение желудка. Не головная боль. На этот раз будет самый настоящий инфаркт». — «Не будет инфаркта, успокойся, мама». — «Я поступила неправильно? В жизни не трогала чужих писем. Но как можно позволить ему послать это Сьюзен? Она же не станет молчать. Она сделает то же, что и в тот раз. Она использует это против Джерри — не преминет рассказать ему.
Она сделает то же, что и в тот раз. Она использует это против Джерри — не преминет рассказать ему. И теперь уже Джерри убьет его». — «Джерри не убьет его. Он не хочет его убивать и не убьет. Отправь письмо, мама. Оно у тебя?» — «Да». — «Конверт не поврежден? Ты не порвала его?» — «Мне стыдно признаться, но я подержала его над паром. Конверт цел. Но я не хочу, чтобы это убило его». — «Ничего не будет. Он крепкий. Не встревай в их дела, мама. Пошли Сьюзен и письмо, и чек. А когда позвонит Джерри, уйди из дому и пойди погуляй». — «А если у него опять заболит за грудиной?» — «Если заболит, вызовешь доктора, как в тот раз. Просто не вмешивайся. От себя самого ты его не защитишь. Слишком поздно». — «Слава богу, у меня есть ты. Ты единственный, к кому я могу обратиться.
У тебя своих бед выше головы, ты столько перестрадал, и все равно ты единственный в семье, от кого я слышу не совсем безумные речи».