Она привыкла брать сама.
— Я последняя из рода Херманнов, — сказала Маргарет, попытавшись изобразить дружелюбную улыбку, но вместо этого у нее получилась гримаса раздражения.
— Значит ли это, что ты унаследуешь все это?
— Разумеется. А как же иначе?
Он пожал плечами.
— Не знаю, о чем думает твой отец. Лично я усвоил за свою жизнь одно: в этом мире не может быть никаких гарантий.
Намек ей явно не понравился, но Торвальдсен не дал ей времени обдумать ответ и спросил:
— Зачем твой отец пытался причинить вред этому мальчику?
Этот вопрос оказался для нее полной неожиданностью, и на ее лице появилось испуганное выражение. Она явно не умела владеть собой с ледяным хладнокровием, свойственным ее отцу.
— Не пойму, о чем вы толкуете.
Странно! Может, Херманн не посвящает ее в свои планы?
— В таком случае ты, наверное, не знаешь и о том, чем занят die Klauen der Adler?
— Я за него не отвечаю… — начала она и осеклась, поняв, что проговорилась.
— Не переживай, дорогая. Я о нем знаю. Мне только хотелось узнать, знаешь ли о нем ты.
— Этот человек представляет собой серьезную проблему.
Теперь Торвальдсен понял: эта женщина не задействована в планах Херманна. Слишком уж свободно она выдает информацию.
— По этому пункту я целиком с тобой согласен. Но, как ты правильно сказала, мы с тобой за него не в ответе. За него отвечает Круг.
— Я и не знала, что членам ордена о нем известно.
— А вот я знаю много чего. В частности, о том, что делает твой отец. Это тоже является проблемой.
Маргарет уловила в его тоне обвиняющие нотки. И на ее мясистом лице появилась нервная улыбка.
— Не забывай, где ты находишься, Хенрик. Это территория Херманнов. Здесь хозяева — мы. Так что не веди себя так нагло.
— Интересное замечание. Попытаюсь не забыть.
— Я думаю, этот разговор тебе стоит закончить с моим отцом.
Она повернулась, чтобы уйти, и, как только она это сделала, Торвальдсен быстро взмахнул рукой. В следующий миг из-за старых густых кипарисов выскочили трое мужчин в камуфляжной одежде и подбежали к беседке как раз в тот момент, когда из нее выходила Маргарет. Двое из них схватили ее. А третий зажал ей ладонью рот. Женщина отчаянно сопротивлялась.
— Хенрик, а что здесь делает Джеспер? — удивленно спросил Гари.
Третьим действительно был дворецкий Торвальдсена, который прилетел рано утром и тайно пробрался на территорию поместья. По своим предыдущим визитам сюда Торвальдсен знал: вопреки бахвальству Маргарет, основные силы охраны были сконцентрированы вокруг особняка, а остальные сотни акров не патрулировались и даже не были огорожены.
— Стой смирно! — велел он ей.
Женщина перестала брыкаться.
— Ты отправишься с этими джентльменами.
Она яростно замотала головой.
Торвальдсен ожидал, что с ней будет непросто, поэтому теперь он кивнул, и ладонь, зажимавшая рот женщины, сменилась кляпом, пропитанным быстродействующим снотворным. Пары препарата сработали уже через несколько секунд, и тело Маргарет обмякло.
— Что вы делаете? — спросил Гари. — Зачем причиняете ей боль?
— Ничего подобного я не делаю.
— Что вы делаете? — спросил Гари. — Зачем причиняете ей боль?
— Ничего подобного я не делаю. А вот они, поверь мне, точно причинили бы тебе боль, если бы твой отец не стал действовать. — Датчанин повернулся к Джесперу. — Спрячь ее в надежном месте, как мы и договаривались.
Дворецкий кивнул. Один из мужчин перекинул бесчувственное тело Маргарет через плечо, и все трое вместе со своим грузом снова скрылись за кипарисами.
— Вы заранее знали, что она сюда придет? — спросил Гари.
— Я же сказал тебе: своего врага надо знать.
— Для чего вы ее похитили?
Торвальдсен любил выступать в роли тьютора, и ему очень не хватало Кая, с которым он мог бы делиться жизненным опытом.
— Нельзя водить машину, не имея страховки. То, что нам с тобой предстоит сделать, тоже связано с риском. Эта женщина — наша страховка.
48
Вашингтон, округ Колумбия
Стефани застыла. Хизер Диксон была вооружена и наготове. Кассиопея обшаривала комнату глазами в поисках чего-нибудь, что можно было использовать в качестве оружия.
Они услышали, как Дейли спросил Диксон:
— Чего ты всполошилась?
— Сигнализация отключена. Значит, в доме кто-то есть.
— До чего же вы, женщины, подозрительны! Может, я просто забыл ее включить?
— Вот и вспоминай: включил или нет?
Повисло молчание. В душу Стефани закралась тоскливая мысль: они оказались в ловушке.
— Не знаю, — промямлил Дейли, — я мог забыть. Со мной такое бывает.
— Почему бы мне все же не осмотреть дом? Так, на всякий случай?
— Потому что у меня нет времени на твои игры в войну, а от этого пистолета у тебя в руке меня в жар бросает. Ты с ним выглядишь еще более сексуально.
— Ах ты льстец! Так вот каким образом ты всегда добиваешься своего!
Последовало несколько секунд тишины, а затем — протестующий звук и приглушенный стон.
— Аккуратнее! Больно же!
Послышался звук расстегиваемой «молнии».
— Убери пистолет, — сказал Дейли.
Стефани услышала звук шагов вверх по лестнице.
— Не могу в это поверить! — проговорила она, повернувшись к Кассиопее.
— По крайней мере нам теперь известно, где они находятся.
Верное замечание, но после него Стефани почему-то не почувствовала себя более уютно.
— Надо проверить, — сказала она.
— Да оставь ты их в покое, — проговорила Кассиопея, крепко взяв ее за запястье.
В отличие от последних двенадцати часов, когда Стефани принимала, мягко говоря, сомнительные решения, сейчас она мыслила четко и ясно. Звуки, которые она слышала — воркующие голоса, смех, скрип половиц, — не оставляли сомнений в том, для чего эта парочка заявилась в дом.
— Но что, черт возьми, все это означает? — вслух спросила она.
— А разве твое расследование не выявило, что они любовники? — осведомилась Кассиопея.
Стефани отрицательно мотнула головой.
— Нет.