Связь отключилась.
Херманн стоял молча.
Торвальдсен указал на атлас.
— Теперь эти письма бесполезны, Альфред. Ты никогда и ничего не сумеешь доказать.
— Убирайся.
— С радостью. Дэниелс был прав. Игра окончена.
87
Вашингтон, округ Колумбия
Понедельник, 10 октября, 8.30
Стефани сидела в Овальном кабинете. Она бывала здесь неоднократно и каждый раз чувствовала себя крайне неуютно. Но только не сейчас. Сегодня они с Кассиопеей приехали сюда, чтобы встретиться с президентом Дэниелсом.
Накануне в Вермонте с почестями был предан земле Брент Грин. Журналисты превозносили его личные качества и заслуги. И демократы, и республиканцы заявили, что стране будет его не хватать. Трогательную надгробную речь произнес сам президент. Похоронили и Ларри Дейли, но во Флориде и без фанфар. В последний путь его провожали лишь малочисленные родственники да несколько друзей. Стефани и Кассиопея тоже приехали.
До какой же степени неверно она судила о них обоих! Дейли, безусловно, не был святым, но он также не был убийцей или изменником. Он пытался остановить происходящее. К сожалению, происходящее остановило его.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в группу «Магеллан», — сказал ей Дэниелс.
— Вам будет сложно объяснить это решение.
— Я не обязан никому объяснять свои решения. Мне с самого начала не хотелось, чтобы вы уходили, но в тот момент у меня не было иного выбора.
Стефани самой хотелось получить назад свою прежнюю работу. Ей нравилось то, чем она занималась. Но имелось еще кое-что.
— Как насчет подкупа конгресса? — спросила она.
— Я уже говорил вам, Стефани: я ничего об этом не знал. Но подобная практика закончена раз и навсегда. Как и в случае с Грином, от скандалов подобного рода страна может лишь проиграть. Поставим же на этом точку и двинемся дальше.
Стефани не была полностью уверена в непричастности к делишкам Дейли президента, но тем не менее она согласилась.
— О произошедшем никто никогда не узнает? — поинтересовалась Кассиопея.
Дэниелс сидел за рабочим столом, положив ноги на его край и откинувшись на спинку кресла.
— Ни единого слова.
В субботу подал в отставку вице-президент, сославшись на расхождения во взглядах с администрацией. На какие только ухищрения не шли журналисты, чтобы добиться от него дополнительных разъяснений, но он оставался для них недоступным.
— Вскоре, — сказал Дэниелс, — мой бывший вице-президент наверняка начнет раскручивать собственную персону. Между нами состоится немало публичных перепалок по поводу политики и всякого такого. Он может даже попытаться выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах, но меня эти драки не пугают. Кстати о драках. Я хочу, чтобы вы приглядывали за орденом Золотого Руна. От этих ребят только и жди беды. Сегодня мы подрезали им крылья, но вскоре они снова оперятся.
— А израильтяне? — спросила Кассиопея. — Что с ними?
— Я обещал им, что никакие материалы из библиотеки никогда не будут обнародованы. О ее местонахождении знают только Коттон и его бывшая жена, но я даже об этом не собираюсь никому сообщать. Пусть это проклятое место остается спрятанным от всего мира. — Дэниелс посмотрел на Стефани.
— Дэниелс посмотрел на Стефани. — Вы с Хизер помирились?
— Вчера, на похоронах. Дейли ей действительно нравился. Она рассказала мне о Ларри некоторые вещи, о которых я даже не подозревала.
— Вот видите, вам не стоит быть столь категоричной. Грин приказал убить Дейли после того, как ознакомился с содержанием тех флэш-карт. Они указывали на наличие утечек, и Ларри решил заткнуть их. Хизер — отличный агент и прекрасно знает свое дело. Грин и вице-президент намеревались уничтожить Израиль. Им было наплевать на всех, кроме самих себя. А вы думали, что проблема во мне.
Стефани улыбнулась.
— Я заблуждалась на ваш счет, господин президент.
Дэниелс взглянул на Кассиопею.
— А вы теперь вернетесь к строительству своего замка во Франции?
— Пожалуй, да. Я слишком долго отсутствовала, и мои служащие уже, наверное, начали волноваться.
— Если у вас такие же служащие, как у меня, они начнут волноваться только в том случае, если перестанут получать зарплату. — Дэниелс встал. — Спасибо вам обеим за все, что вы сделали.
Стефани осталась сидеть. Она испытывала странное чувство.
— Что-то вы недоговариваете.
Глаза Дэниелса хитро блеснули.
— Возможно, очень многое.
— Это наверняка касается библиотеки. Еще минуту назад вы говорили о ней столь бесцеремонно, а теперь мне кажется… Вы не оставите ее спрятанной, да?
— Это решать не мне. Тут главный кое-кто другой, и мы все знаем, кто это.
Малоун слышал, как колокола Копенгагена пробили три. Как всегда, на Ходжбро Пладс было полным-полно людей. Закончив обедать, он, Пэм и Гари сидели за столиком летнего кафе. Они с Пэм только вчера прилетели из Египта, проведя всю субботу с Хранителями и проводив в последний путь Джорджа Хаддада.
Он подал знак официанту, чтобы тот принес счет.
Торвальдсен стоял в пятидесяти футах поодаль, наблюдая за тем, как идет восстановление книжного магазина Малоуна. Работы начались на прошлой неделе, еще до их возвращения. Теперь фасад четырехэтажного здания покрылся строительными лесами, а на них суетились рабочие.
— Я должен попрощаться с Хенриком, — сказал мальчик, выскочил из-за столика и стал пробираться через толпу.
— Грустно было прощаться с Джорджем в субботу, — сказала Пэм.
Хотя они почти не говорили о том, что произошло в библиотеке, Малоун знал, что в голове у нее теснится множество других мыслей.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Я убила человека. Он был дрянью, настоящей сволочью, и все же… Я убила человека.
Малоун промолчал.
— Ты встал, — продолжала она, — повернулся к нему лицом, зная, что я нахожусь позади него. Ты знал, что я буду стрелять.
— Я не был в этом уверен. Но я знал, что ты что-нибудь сделаешь, а именно это мне и было нужно.
— Я никогда раньше не стреляла из пистолета. Отдавая его мне, Хаддад сказал, что нужно просто навести его нацель и спустить курок. Он тоже знал, что я сделаю это.
— Пэм, не стоит переживать из-за этого. Ты сделала то, что должна была сделать.
— Как поступал и ты все эти годы. — Она помолчала. — Я хочу кое-что сказать, но это непросто.
Малоун ждал.